Нет жалости во мне
Шрифт:
Алик ощутил потребность хоть как-то исправить положение. Пусть Касатона ему не переиграть, но ведь он может оторваться на соседке. Упавшее настроение можно поднять прямо сейчас, и как то победное знамя вставить во флагшток.
Со злости Алик завелся так, что готов был изнасиловать Риту. Но до этого дело не дошло. О каком насилии могла идти речь, когда крышка люка открылась, как и прежде, легко. А ведь соседка запросто могла закрыть ее снизу. Но она не сделала этого, потому что тайно или явно ждала вторжения сверху.
И дверь с балкона в
Она закрыла глаза, изобразив из себя спящую красавицу. И чтобы разбудить ее, Алик должен был ее поцеловать. Он выбрал более серьезный способ выразить свои чувства. С ходу еще шире раздвинул ноги, навалился на нее и в поднятом настроении, сильным глубоким движением заставил проснуться. И помчал ее, как тот принц, на своем коне. Она же и не пыталась соскочить с его седла...
Глава 19
Темно-серый джип «БМВ» на фоне торгового центра из стекла и металла – чисто картинка для рекламного проспекта. Для полноты ощущений не хватало только девушки в мини-бикини в позе «всегда твоя».
Девушка, в общем-то, была – красивая, эффектная, но в одежде, и юбка ниже колен. На лице заискивающая улыбка – как-никак с боссом разговаривает. Тот собирался уезжать, а она ему что-то объясняла, сжимая под мышкой папку с бумагами. Мужик небрежно махнул на нее рукой, дескать, как-нибудь в другой раз, сел за руль, а она закрыла за ним дверь.
– Ай-яй-яй! Какой нехороший мужчина! Она его хочет, а он ее гонит! – хитродурно сощурив и без того косые глаза, покачал головой татарин Ильяс.
– Она его не хочет. Она работает у него. Видишь, документы у нее какие-то, – попытался разубедить его Митроха, жилистый русак с бесцветными гла-зами.
– А чо – документы? Может, она счет ему выставила? Может, отужинал ее в офисе, а расплатиться забыл?..
Что Ильяс, что Митроха, оба несли какую-то околесицу. Алику это надоело.
– Хорош пургу гнать, – тихо, без эмоций сказал он.
И сразу же в машине повисла тишина. Ильяс и Митроха боялись его и уважали, а потому никогда не перечили.
– Давай, Митроха, пошел.
Их «семерка» плавно тронулась с места и пошла вслед за джипом. Константин Енисеев ехал домой, по дороге, часть которой проходила по малолюдной промышленной зоне. Впрочем, свидетели Алика не очень-то и смущали.
Джип шел по тряской дороге, вдоль которой с двух сторон тянулись железобетонные заборы – где старые, где не очень, одни с колючей проволокой поверху, другие без. Машина притормозила перед железнодорожным переездом для технологического транспорта. Торможение плавное,
– Ильяс, пригнись! – скомандовал он.
И когда взбешенная жертва подошла к их маши-не, татарин лег на заднее сиденье, чтобы его не было видно. Двое в машине настораживают, трое – пугают. Енисеев хоть и не робкого десятка, и комплекция у него как у боксера-тяжеловеса, но лучше подстраховаться.
Алик придал лицу виноватое выражение и вышел из машины.
– Слышь, мужик, извини. Заговорились тут...
И Митроха выбрался из салона, но к жертве подходить не стал. Стоит, смотрит с понурой головой на разбитую заднюю фару и царапину на бампере.
– Заговорились они! – рыкнул Енисеев. – А мне тут напрягайся из-за них!
– Да я понимаю... Мы с шабашки едем, деньги есть. Может, на месте расплатимся, а?
– Ну, пятьсот баксов, и разъедемся, – кивнул тяжеловес.
– Да какие баксы? Нам в рублях платят... Это если по курсу, пятнадцать штук наших, да?
– Ну, что-то типа того, – кивнул Енисеев.
– Хорошо, сейчас...
Алик вернулся на место, открыл бардачок, достал оттуда деньги, принялся считать. Делал он это неторопливо, ждал, когда жертва подойдет к нему.
– Ну, что там?
Тяжеловес не вытерпел, неосторожно приблизился к дверному проему.
– Да вот! – Алик держал в руке пятнадцать тысячных купюр, но Енисееву их не протягивал.
Он ждал, когда тот сам пригнется и просунет в салон руку. И когда это случилось, отточенным движением выдернул из ниши под сиденьями пистолет и наставил его на жертву.
– Дернешься, башку прострелю!
Пока мужик приходил в себя, к нему сзади зашел Митроха. Резкий и быстрый удар кастетом по затылку, и Енисеев уже без сознания.
Непросто было удержать на весу его тяжелую тушу, но Алик в паре с Митрохой сделали это и еще оттащили немного назад, чтобы втолкнуть в салон на заднее сиденье. Дальше к делу подключился Ильяс – распахнул изнутри заднюю дверцу, схватил жертву за грудки, втянул в салон. После чего вышел из машины, пересел в «БМВ» и повел его вслед за «семеркой».
Ехать долго не пришлось. Сразу за промзоной начинался лес, в глубины которого вела не самая убитая дорога. Вот здесь уже свидетели точно были бы лишними. Но здесь их и не могло быть. Не зря же Алик выбрал это место.
Могила для жертвы была готова заранее. Илья и Митроха постарались. Им же придется и зарыть яму, после того как Алик наполнит ее свежей мертвечинкой.
К тому времени, как Енисеева вытащили из машины, он уже пришел в себя, но лишь частично. Полное прозрение случилось, когда его швырнули в яму.
– Эй, пацаны, вы чего! – в паническом ужасе заорал он оттуда. – Вы что, из-за машины? Так вы мне скажите, я вам живых денег дам. Сто тысяч баксов! Вот прямо сейчас ко мне поедем, и получите!