Нетайные поклонники
Шрифт:
Не хочу хвастаться, но в плане готовки со мной мало кто из подружек может сравниться. В отличие от них, папа начал учить меня готовить, едва мне стукнуло восемь. Да, еще одно «спасибо», которое я совершенно не рвусь ему говорить… С этой мыслью я порезала палец и заставила себя сосредоточиться на рулете. Мама больше тему наших отношений с отцом не поднимала, она вообще только появилась на кухне, спросила, нужна ли мне помощь, и снова повисла на телефоне – обсуждать выставку. Поговорить о мотоциклах не было ни малейшего шанса. Так что я углубилась во взбивание яиц. Главное – не забыть сказать маме, что, если что – готовила она. Подружкам ни к чему знать про мои кулинарные таланты. Я уже однажды ляпнула, что чудесно готовлю фруктовые смузи, – в результате каждый раз, когда девчонки оказывались у нас в гостях, мне приходилось дежурить у блендера. Нет, пусть уж эта почетная обязанность достается кому-то другому. Поэтому я так торопилась, чтобы приготовить обед до того момента, как в мою дверь начнут ломиться три голодных, жаждущих подарков подростка.
Десерт получился на славу. Как и подарки. Происходящее немного отвлекло меня от проблем с Вилом. Ведь я даже в Dead Rising 2 не могла играть. Там была музыка «Селлдвеллера», а его слушать я не могла категорически… Даже без айпода Вила.
– Ой, просто шикарно! Я не могу, такой чудесный запах! Это тубероза, да? – Настя восторженно нюхала какую-то ручную соль для ванны, не переставая верещать на тему трав и полезностей, Варька каждую секунду гладила платок с ручной вышивкой, а Ярику досталась книжка по истории испанского фехтования. Но едва маме снова позвонили и она вышла за дверь, девчонки уставились на меня столь выразительными взглядами, что стало ясно – Настя языка за зубами не удержала. Знать бы насчет чего…
– Ты почему мне не сказала, что тебя псих какой-то
Вот и ответ. Я тут же вспомнила, как утром воровато выскальзывала из собственного подъезда, испуганно озираясь и себя же за это ненавидя.
– А что, должна была прибежать к вам с воплем «все пропало!»? Вообще-то все это вас никоим образом не касается, – с милой улыбочкой ответила я, стараясь не смотреть на Козареву. Ну, я ей это припомню.
– Женя, ну что ты такое говоришь. Мы же друзья… Как это не касается? – влезла Варька.
– Вы уже у Адамовны вызвездились. Хватит. Никто из живущих на Земле не помогает ближним из чистого человеколюбия. Все надеются получить что-то взамен: любовь, доверие или хотя бы юридический совет, [23] – сумничала я.
– Ну зачем ты так… – обиделась Варвара.
– Жень, это опасно! Кто-то же должен тебя спасти! – пискнула Настька, все еще опасаясь встречаться со мной взглядом.
Я уже была готова высказать ей все, что я думаю о моем спасении, когда в комнату вернулась мама и спасла нашу блондинку от моего укуса. Пришлось проглотить порцию яда и нежно улыбнуться. Кажется, моя улыбка напугала Настю еще больше.
Девчонки разбрелись только к пяти вечера. Мама, всем видом демонстрируя недовольство от того, что я так и не помирилась с отцом, убежала на встречу. Я осталась одна в пустой квартире.
Если честно, я люблю оставаться одна. Мне нравится царящая в доме тишина, нравится, как ее разгоняет ровный шум компьютера и приглушенные звуки с улицы… Но вселенная, так обманув меня с метеоритом, останавливаться не собиралась.
На дисплее телефона высветился знакомый силуэт в синем. «Вы, случайно, не знаете, кто изобрел телефон? И я не знаю, но, вероятно, это был замечательный парень…» [24] Я мыслю цитатами. Значит ли это, что меня не существует?
Увы, силы моей воли не хватило, чтобы не взять трубку. Или чтобы не замереть в ожидании его голоса. Или чтобы сдержать вздох, когда голос в трубке оказался женским.
– Женя? Я думаю, что нам нужно поговорить. Надеюсь, ты не забоишься со мной встретиться?
«Забоишься». Какое глупое слово. Но очень подходит его снегурочке. Демонстрирует одновременно и ум, и уровень воспитания. Да, они нашли друг друга!
– Разве нам есть что обсуждать? – Я старалась не выдыхать, чтобы на том конце не услышали, с каким сипом из меня выходит воздух.
Ей-то что от меня нужно? Мне что, одного телефонного террориста мало?
– Так ты считаешь свое поведение нормальным? Для тебя это что, обычный поступок – кататься с чужим парнем по концертам? В пятнадцать лет?
Как играючи она наступила мне на больную мозоль.
– Хочешь рассказать мне что-то из времен, когда деревья были больше, а трава зеленее?
Алла разозленно хмыкнула, помолчала пару минут, но затем продолжила спокойным и почти располагающим тоном. Таким разговаривают с котятами и душевнобольными.
– Женя, я не хочу ругаться с тобой. Нам просто нужно встретиться и кое-что обсудить. Давай через час встретимся в «Шоколаднице» на Кутузовском, напротив Театра кошек. Влад считает, что нам есть о чем поговорить. Если, конечно, ты не забоишься.
Ну вот опять. Последнюю фразу она произнесла с вызовом. Пытается взять меня «на слабо». Какая наивность в ее-то годы… Надо ей на них намекнуть.
Но, прежде чем я успела ответить, Аллочка сообщила, что она будет меня ждать, и отключилась.
Я понимала, что это глупо, бессмысленно и является не более чем пустой тратой времени… но тут же принялась собираться. «Влад считает…» Неужели он настолько двинулся крышей, что решил поговорить со своей Аллочкой обо мне? Ему что, совсем больше с ней заняться нечем? На меня она впечатление «девушки для разговоров» не произвела…
По дороге я размышляла о том, что совсем недавно мы с Настей вместе ехали разговаривать с какой-то девушкой, которая оказывала знаки ее Сергею. Идея казалась мне глупой и совершенно детской еще тогда. Но сейчас, когда я оказалась на месте той самой Снежаны, она казалась еще более идиотской. Впрочем, выходить из дома уже было идиотизмом – после вчерашнего разговора мой маньяк прислал мне несколько угрожающих эсэмэс, в которых обещал «создать мне большие проблемы» и информировал, что «я буду встречаться либо с ним, либо ни с кем». Судя по их тону, меня уже не могли спасти ни три метра колючей проволоки вокруг двери, ни биометрические замки на подъезде. Нужно было что-то с этим делать. Решено, завтра же позвоню этой Татьяне Васильевне. Что-то не улыбается мне в пятнадцать лет стать жертвой обнаглевшего от собственной безнаказанности гопника. Чтобы чуть успокоиться, я включила на айподе Cinephile, но даже голос Сьюзан Уоллес не мог отвлечь меня от тяжелых мыслей. За каким чертом я вообще туда еду? С владовским айподом… Что, если эта Алла его раньше видела и теперь порвет меня на британский флаг?
Алла сидела за столиком, вяло помешивая кофе длинной ложкой. Трое парней за соседним столиком перешептывались, кивая в ее сторону. Видимо, решали, кто первым знакомиться пойдет. Ну, правильно, не под меня же им клинья подбивать. Как там Хепберн говорила: «Чтобы губы были красивыми, говорите добрые слова»? Неудивительно, что я такая страшная тогда. Посмотрим, что там с красотой губ у его блондинки…
Я заказала себе капуччино, стараясь оттянуть начало разговора. По сути, я вообще не представляла, о чем мы с ней будем разговаривать.
– Ты знаешь, я тебя совсем не так себе представляла. Когда мне сказали, что ты похожа на модель, я представила себе ну… кого-то…
– Менее умного? – закончила я предложение, мысленно начиная закипать. Хорошее начало чудесного разговора. Ясно, девица решила поглумиться. Ну что ж, это мы еще посмотрим, кто над кем издеваться будет.
Аллочка презрительно хмыкнула, но предложение заканчивать не стала.
– Ты думаешь, что твой острый язык компенсирует… другие недостатки? Женя, ну давай начистоту. Сколько тебе там, четырнадцать? Пятнадцать? .
Я тут же мысленно отметила, что не более чем час назад она точно знала мой возраст.
– Ты же понимаешь, что между тобой и Владом ничего не может быть. Стоит ли так за ним бегать? – Она излучала сочувствие. Золотистые волосы, небесно-голубые глаза – пить дать феечка из сказки. Только жаль, что без метлы.
– Бегать? Если мне не изменяет память, это он мне названивает и за мной приезжает. Или в твоем воображении я за ним прямо от дома до клуба по следу от его машины ехала?
«Так, Женечка, только зубами не скрипи», – напомнила я себе.
– То есть ты серьезно думаешь, что чем-то его привлекаешь? Да он тебя иначе чем «отличницей» не называет, разве это тебе ни о чем не говорит? – Аллочка всплеснула руками. – Влад явно тебе сообщает, что ты маленькая, помешанная на учебе школьница. У тебя что, гордости совсем нет?
Я вцепилась пальцами в кружку. Не знаю насчет остальных сфер, но куда бить, Аллочка точно знала. Может, блондинкам это умение дается одновременно с цветом волос? Иначе как они на пару с Лепрой так легко находят мои болевые точки?
– Он просто смеется над тобой, Женя. Конечно, ты можешь считать меня жестокой, но лучше ведь ты об этом от меня узнаешь, чем от него. – В ее взгляде мелькнуло сочувствие. Того и гляди, отодвинет стакан с кофе в сторону и примется мои руки гладить. Не будь я участником этой сцены – я бы посмеялась.
– У вас настолько мало тем для беседы, что вы заняты исключительно обсуждением меня? Как же так получилось, что ему совсем не о чем с тобой разговаривать? – Я тоже нежно улыбнулась и спрятала пальцы в шарф. Только ложечка предательски звякнула о блюдце.
– О, ну ты же наверняка понимаешь, мы встречаемся всего пару недель, нам не до разговоров. – Она поиграла бровями, на тот случай, если я не пойму, на что она намекает.
Во рту стало сухо. Я бы отпила кофе, но не хотелось показывать ей дрожащие руки. Я видела их вместе. Видела, как он ее целует. Почему же мне так больно, будто это не вчерашние новости?
– Вот именно. Пара недель, а разговариваете обо мне. Не помню, чтобы я с ним когда-то его бывших девушек обсуждала. Не до того было, видимо.
– Ой, не смеши меня. – Она фальшиво хихикнула. – Я же знаю, что между вами ничего не было, как бы тебе ни хотелось. Ладно, давай начистоту, Жень. Скажем откровенно: разница между нами очевидна, считать, что я тебя воспринимаю как конкурентку – это тебе сильно польстить. – Каждое ее слово втыкалось в меня, как иголка под ноготь. – Но все-таки я здесь из-за Влада. Он хочет, чтобы я прояснила ситуацию с тобой. Ему это все тоже очень неприятно. По сути, ты ведь ему никто, даже не бывшая…
Наверное, мне нужно было встать и уйти, но я почему-то не могла. Было в этом какое-то мазохистское удовольствие, чувствовать, как она медленно раскатывает меня по асфальту. Иным мазохистам недостаточно того, что они сами несчастны, им надо отравить жизнь другим. [25] Разве это не
– А у нас с ним явно что-то особенное, – продолжала Алла. – У нас много общего, мы больше подходим друг другу и по возрасту, и, будем откровенны, по внешности. Ну сравни сама себя и меня. Поэтому ты не думай, что я к тебе как к сопернице какой-то пришла. Ну это же откровенная ерунда. Просто я к нему неравнодушна и вижу, как он переживает, что не может отшить привязавшуюся к нему малолетку…
Как же мне было больно. Ведь она во всем права. Что я там вспоминала, как мы встречались с Настиной соперницей? Было глупо даже предполагать, что я могу быть соперницей кому-то вроде Аллы… Стоп, Точка. Что это она говорит. Влад? Переживает?
В эту минуту мне отчетливо стало ясно, что она врет. Никакой Влад ее ко мне не посылал. Более того – он наверняка даже не знает о нашем разговоре. Да и что за глупая идея – разве можно представить себе Влада, у которого проблемы с малолеткой? «Влад» и «проблемы» вообще не могут встречаться в одном предложении. А уж идея, что он может отправить свою вроде как девушку разруливать отношения со мной… Какая невероятная, несусветная чушь!
– Извини, мы сейчас об одном и том же Владе говорим? – как можно более ровным голосом уточнила я. – Потому что у того Вила, которого я знаю, «проблем с девушками» – не важно сколько им лет – просто не бывает. Если девушка начинает создавать ему проблемы, она быстро исчезает за горизонтом.
– Так вот что случилось с тобой? – Алла так звякнула кружкой о блюдце, что то подпрыгнуло.
Парни за соседним столом испуганно захлопали глазами.
– Может, тебе лучше волноваться о том, что случится с тобой? Я за себя как-нибудь поволнуюсь сама. Если решишь начать – просто учти, что твои десять звонков в день его нереально бесят.
Так быстро я еще в жизни не ходила. Мне бы олимпийскую медаль и пианину. А что это за жизнь – без пианины… [26] Опомнилась только в двух шагах от станции метро. Ноги болели. Оказывается, я с такой силой вбивала в асфальт черные мартенсы, что потянула икроножные мышцы. Но боль в них как-то отвлекала от той неимоверной тяжести, что лежала где-то в районе солнечного сплетения. Черт, вселенная явно посылает мне знаки. И только тот скромный факт, что я все-таки не Варька, и мое невероятное упрямство толкают меня вновь и вновь на старые грабли. До чего дошло – меня предупреждает Лепра. Меня предупреждает девушка Вила. А я все прусь и прусь вперед, как нефтяной танкер. «Я так давно миновал точку невозвращения, что забыл, как она выглядит», – тут же пришла на память цитата из игры. Самое разумное – никогда больше Владу не звонить, никогда больше о нем не думать и объезжать проспект Вернадского и «Три кита» минимум за 10 километров…
Вот только эта где-то совсем глубоко засевшая радость мешала наслаждаться клятвами «никогда и ни за что». Если бы Аллочка не чувствовала во мне угрозы, она бы не пошла на такой отчаянный шаг. Значит, что-то между мной и Владом есть такое, что заставляет ее нервничать… Я вспомнила, как Варька подговорила Настю и Птицу, чтобы те встретились с предполагаемой «новой девушкой» Поэта. Как Настя пыталась запугать свою Снежану Колокольчиковну, только чтобы та отстала от Сергея. На такое можно пойти только от очень большого отчаяния. Значит, не все так у них замечательно, как пытается показать Аллочка. Не все ладно в Датском Королевстве…
Едва я поймала себя на этой мысли, мне захотелось приложиться головой о перила лестницы. Оно, конечно, хорошо, что я такой оптимист. Только оптимизм мой явно идет от отсутствия мозга…
На подходе к дому я замерла. Меня охватила волна паники. Что, если Дэн уже там? С бутылочкой кислоты или бензина… И прощай Женькино пусть не очень красивое, но все-таки родное лицо.
Нет, как это позорно – бояться собственного двора. Каждой тени от машины, каждого незнакомого парня. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Нет, мне явно нужно что-то делать с этим. Я нырнула в подъезд и наконец позволила себе отдышаться. Лифт, знакомая площадка. И несколько ромашек в дверной ручке…
Я рванулась от них в сторону, как Варька от парика. Разве что не завопила, закрыв рот ладонью. Стоп, Женя, без истерики. Это мог быть кто угодно. Это могла быть просто глупая шутка. Да в конце концов кто-то мог просто ошибиться дверью… Но ромашки молча взирали на меня своими чуть квелыми головками. Дэн знает, в какой квартире я живу. И никакие кодовые замки ему не преграда. Я никак не могла заставить себя прикоснуться к подрагивающим на сквозняке лепесткам. Наконец, собравшись с силами, я вытащила ромашки из дверной ручки и выбросила. Кажется, они обожгли руку даже через перчатку. От звонка мобильного я вздрогнула так, словно это был погребальный колокол.
– Жень, ты как там, остыла? Как там твой маньяк, не отстал еще? – Иногда Настин оптимизм начинает раздражать. А уж ее попытки сначала выяснить мое настроение, а потом начинать разговор…
– Отстал, как же. Подарок вот мне прислал… – выдохнула я.
– Кошечку? – С ужасом переспросила Настька. – Мертвую?
– Ты смотришь слишком много фильмов. Так далеко у нас все еще не зашло. Пока только букет.
– Но это ведь романтично!
– Настя, в реальность вернись! – напустилась я на подругу. – Он оставил их в дверной ручке. Значит, выяснил номер квартиры, в которой я живу. И может теперь в любой момент в подъезде меня поджидать… – Чем дальше я говорила, тем страшнее мне самой становилось. В результате в квартиру я ввалилась в полуобморочном состоянии. Мама сидела дома и листала какой-то огромный буклет.
– Benvinguda! Ты куда убежала? Хорошо еще, что Леша мне ключи оставил. Женя, нужно как-то начинать думать о том, что ты тут не одна живешь…
Только мама умеет совершенно безобидную фразу произнести таким тоном, что чувствуешь себя настоящим Джейком Салли, [27] который променял родную планету и человечество на трехметровых синих недокошек. Я втянула голову в плечи. Ужас все еще не отпустил меня, но теперь к нему примешалось чувство вины за то, что я забыла, что у мамы нет ключей от квартиры.
– Ладно, на первый раз прощаю. Ты на свидание к этому парню бегала? Я пытала Настю по телефону, но она держится, как настоящий новильеро. [28]
– Ага. Вырастет – будет быков парфюмами забрызгивать до смерти, – огрызнулась я. Злость на Настьку за то, что я сама выложила ей свои проблемы, а она заложила меня Варьке с Птицей, тут же вспыхнула снова.
– Женя, мне кажется, ты как-то сосредоточилась на негативных эмоциях в последнее время. Нужно ведь видеть не только темные и неприятные стороны жизни…
Я умоляюще закатила глаза. Вот почему я не могу долго общаться с собственной мамой. Она тут же начинает заливать про высокие материи и творческие сущности. У нее должна была родиться Варька. В крайнем случае – Настя. Почему у нее получилась я?
– Я стараюсь их не замечать. Но мне их kind of тыкают в нос! – Перед глазами тут же появились ромашки в дверной ручке.
– Перестань. – Мама, обдав меня облаком духов и туманов, прошла в кухню и принялась чистить апельсин. – Ты ведешь себя как ребенок.
– А я и есть ребенок!
– Jo, que coñazo! В следующий раз я тебе так и скажу. Ох, Женя, ты хотя бы думала над тем, что я тебе сказала? Почему все всегда должно быть по-твоему или никак?
– Потому что по-моему всегда правильно! – Я ощутила совершенно детское желание притопнуть ногой, как Козарева. Но вместо этого я стянула и кинула дубленку в угол, хотя никогда себе такого не позволяю.
– Знаешь что? Неудивительно, что у тебя проблемы с этим мальчиком. Люди, которые всегда считают себя правыми, очень трудны в общении!
– А с чего ты взяла, что он всегда считает себя правым? – изумленно переспросила я.
– А с чего ты взяла, что я о нем?
Мы с вызовом уставились друг на друга. Стало слышно, как часы в коридоре отстукивают секунды и завывает ветер за окном. Мама сдалась первой.
– Ладно, это твоя жизнь, и все решения принимать тебе. Но иногда стоит подумать, прежде чем отталкивать людей, которые для тебя важны. Силу характера ты этим, может, и продемонстрируешь, но насчет ума и, главное, наличия сердца – я уже не уверена.Глава 8
Черная Королева гордо выпрямилась и произнесла:
– Королевы в сделки не вступают!
«Лучше бы они в споры не вступали», – подумала Алиса.
В последнее время отделаться от подружек не представляло труда. Варвара после школы убежала к Поэту на какой-то семинар, Ярику нужно было на тренировку, а Настя вдруг изъявила желание самостоятельно подготовиться к проверочной работе по информатике. Неудивительно – после того как я зажала ее в туалете и высказала все, что думаю насчет ее самодеятельности. Она даже не спросила, почему я ей этого не сказала сразу по телефону. Правда, даже после такого желание Насти самостоятельно ковыряться в работе было подозрительным. Последний раз, когда они с Ласкиной «компьютерную грамотность» демонстрировали, мне пришлось чистить наш сайт podruzhki.ru несколько дней, как сумасшедшей. Но мне нужно было все-таки собраться с силами и позвонить этой женщине из детской комнаты милиции плюс отделаться от настойчивого желания моей старшей сестрицы со мной поговорить. Она утром прислала краткую и метко характеризующую ее саму эсэмэс: «Ты приедешь ко мне сегодня в три». Естественно, считается, что у меня нет ни собственных интересов, ни планов на день. Я предпочла подчиниться. Вике, с ее страстью строить всех и вся, лучше не перечить, хотя еще Эзоп говорил, что надменный и упрямый делает все по-своему, не слушает ничьих советов и скоро становится жертвой своих заблуждений. Будем верить, что это только про нее, а не про меня тоже.