Нетопырь
Шрифт:
— Не понимаю, при чем здесь милосердие, — пожал плечами Констан. — И о каком милосердии вообще может идти речь в данном случае. Но совет ваш, бесспорно, хорош, и тело мы сожжем…как вижу, Карл, вы все же знакомы с легендами о вампирах, и разбираетесь в методах борьбы с ними…как ни пытаетесь изображать из себя ни во что не верящего циника. Я рад, что вы все же решили помочь нам.
Брат коротко рассмеялся.
— Конечно, решил! Вы полагаете, судьба сестры не имеет для меня никакого значения?.. А легенды эти…да любой мальчишка в здешних краях расскажет
— Что неудивительно, учитывая, что вампиры — восстающие из могил мертвецы. Так что…вполне возможно.
— Итак, мы ищем в спальне баронессы разложившийся труп?.. — уточнил Карл, изящно изогнув бровь.
— Ну…что-то в этом роде.
Уже две брови приподнялись в недоуменном изгибе.
— Великолепно. Просто прекрасно. Давайте спросим, не тревожил ли кого из слуг запах разложившегося мяса. Или наш гипотетический друг гниет, но не пахнет?.. Лиза?..
— Карл, прекрати.
— Прости, ты права. Но история любезного брата весьма занятна…
— Вы подали мне идею, Карл. Лиза, в самом деле, этот труп был свежим или…не очень?..
— Не знаю, — пожала я плечами. — Я не помню. Во всяком случае, он не гнил…ведь на моих простынях не осталось ни малейшей грязи.
— Резонно… — промычал Констан, покусывая губу. — Что ж, кто-нибудь из нас непрестанно будет подле тебя. Карл, даст бог, ваш сарказм не сослужит нам дурной службы! Отнеситесь со всей ответственностью, я умоляю вас! А ночью я сам буду охранять свою жену!
— Если я что-то делаю, я делаю серьезно! — нахмурился брат. — И бог вам в помощь, сударь…ночью. — Его тонкие губы тронула легкая улыбка.
— Будем готовы придти друг другу на помощь по первому зову.
Карл и отец склонили головы:
— Да будет так.
Господи, ситуация все сложнее и все интереснее! Возможно, я слишком легкомысленна, но мне все это представляется не более чем увлекательной игрой…я только боюсь, что Карл причинит вред Констану, если будет вынужден защищаться…даст бог, его умение сохранит их обоих!
Сегодня случилась ужасная вещь…невозможная, немыслимая! Мои руки дрожат, когда я это пишу, слезы размывают чернила…весь замок растревожен и гудит, как разоренный улей… боже мой, боже, мой отец скончался…и все благодаря опрометчивости Констана!
Так, надо собраться, успокоиться и записать все толком… Итак…
Я сидела сегодня в саду, в беседке, наблюдая издали за играми детей. Было солнечно и тихо, пели птицы, ветви деревьев зелеными лапами охватывали беседку, закрывая ее от излишне любопытных взглядов. Впервые за последние дни в моей душе воцарился покой, я думала почитать…
Так, с книгой в руках, меня и нашел Карл. Сел рядом.
— Занятное пари заключили мы с твоим супругом, не так ли?.. — не глядя на меня, обронил он. На губах его застыла какая-то кривая, горькая усмешка.
— Карл, мне плохо, ты понимаешь? — я опустила книгу, пристально вглядываясь в него. — Вы с Констаном сводите меня с ума своей враждой.
— Ты сама сводишь себя с ума, Лизонька, — так же безразлично обронил он. — Потому что не можешь себя понять…осознать, чего же ты хочешь на самом деле. То тебя привлекает одно, то почти тут же другое…
— Карл, я не виновата в этом, — горло у меня перехватило и слезы выступили на глазах. — Реши за меня…решите за меня, я приму то, что вы мне дадите! Ради бога, не мучайте меня.
— Ерунда! — кажется, я его разозлила: он так резко развернулся ко мне, глаза возмущенно вспыхнули. — Никто за тебя тут не решит, никто! Пойми, я не хочу потом всю вечность слышать от тебя упреки и укоры, я хочу твоего счастья! Если ты сейчас скажешь мне, что твое счастье с Констаном, я просто уеду, как обещал! Все просто, Лиза. Все просто… Выбери его, выбери детей, выбери спокойную жизнь обычной матери семейства — и, черт возьми, скажи мне об этом! И не терзай ни меня, ни себя, ни мужа! Если же ты выбираешь вечность, власть и силу, независимость и могущество, жизнь в смерти…то не колеблись и не терзай сердце ни себе, ни мне!
— Я выбрала, Карл…я же выбрала…
— Что ты выбрала? — брат снова, по-прежнему, не глядел на меня.
— Тебя, — прошептала я.
— Тогда, думаю, пришло время заканчивать, Лиза.
Я побледнела.
— То есть…
— То есть то, что происходит сейчас в замке, приближается к какой-то границе, и граница эта — чья-то смерть. Моя, Констана или твоя. Твоя смерть будет неокончательной. Его или моя — настоящей. Или я должен покинуть эти места. Дольше терпеть невозможно.
Я, затрепетав, закрыла веки и откинулась на спинку беседки.
— Хорошо… — прошептала я. — Если так, заканчивай…мой Мастер.
— Отошли детей.
Я встала на дрожащие ноги, неизвестно зачем ватными руками вытащила шпильки из волос — и пушистые пряди, как в детстве, разлились по плечам неистовой кипенью лунного золота.
Это словно придало мне сил. Я выпрямилась и позвала сына и дочь.
— Ступайте в дом, — велела я, когда они подошли. — Ступайте, мне нужно поговорить наедине с вашим дядюшкой.
Сын, Милу, изумленно взглянул на меня:
— Но, мама, мы играем в отдаленьи и не можем вас услыхать…позвольте нам еще поиграть в саду.
Брат поднялся и, смерив Милу холодным взором серых глаз, осведомился:
— Вы слышали ли, сударь, что велела вам ваша матушка?..
Обычно, когда взрослые начинают говорить таким тоном, для детей разговор заканчивается. Но Милу возразил:
— Папа говорил, что ей угрожает опасность…
Карл негромко рассмеялся:
— Молодой человек, вы полагаете, я не сумею защитить свою сестру от какой бы то ни было опасности?..