neuchtennij factor
Шрифт:
ползамка положить, пока ко мне никто не пристаёт, там на месте и разберёмся – кого загрызть, а кого помиловать. Так что там ты мне привезла?
Увидев вышеозначенный пакет, она немедленно его распотрошила и, краснея до ушей, принялась разбирать приобретённое мной бельё. Очень надеюсь, что глазомер меня не подвёл. Хуже нет трагедии порадоваться новой шмотке, а во время примерки обнаружить, что она тебе мала или велика.
Между делом я честно покаялась, что потратила часть денег на себя, но Мара, по-моему, меня даже не услышала, увлечённо изучая кружевное „боди“
Пояс для чулок привёл её в недоумение, в коем она пребывала до тех пор, пока я не распаковала чулки и не показала что и куда.
– И вашим самцам... мужчинам такое нравится? – задумчиво поинтересовалась девушка четырёхсот лет отроду.
– В общей массе – да, – пожала я плечами и провокационно добавила. – А ты сама проверь на Зариэле.
Мара безуспешно попыталась испепелить меня взглядом, потом наткнулась в шёлковой куче на „то, с жемчугом“ и забыла обо всём на свете.
Я напомнила о себе.
– А как колдуют? – вот бы потренироваться, и чтобы сразу получилось!
– Ах, да. Ты же теперь у нас ведьма! – вспомнила подруга, с сожалением откладывая в сторону роскошный кружевной гарнитур. Понимаю, мне тоже понравился, но купить себе такой же не позволила совесть. – Хочешь опробовать обновку?
– А Маркин сомневается, что у меня получится, – наябедничала я.
– Перестраховщик, – отмахнулась она. – Раз у него не сразу получилось, то и у всех так должно быть. Для начала, полагаю, тебе придётся забыть, что ты когда-то вообще не была ведьмой. Ментальный блок очень мешает. Я однажды почти себя убедила, что колдовать не умею. Вот был ужас! Неделю ничего не выходило.
Так, – я поглубже вдохнула и зажмурилась.
– Я всемогущая колдунья, всё магичится легко и непринуждённо, вот, к примеру, хочу цветок на полу. Абракадабра.
Приоткрытый глаз сообщил, что, разумеется, никаким цветком и не пахло.
– А что-то говорить надо?
– Алёна, волшебство нужно ощутить, как часть самой себя. И вообще бы сначала установить, какой именно магией ты обладаешь. Вдруг тебе только ковры создавать дано?
– Бывает и такое?! – поразилась я.
– Чего только не бывает. Я вот, например, знаю одну эльфийку, которая только и может, что навести макияж. На один глаз, причём левый. А смывать приходится вручную. Что практически
невозможно.
Ну, где там моя магия? Я прислушалась к себе. М-да. Глухо. Хоть бы каким нервом для приличия пошевелила. А вдруг Маркин прав и я к этому не приспособлена? Вот обидно будет.
В бесплодных попытках достучаться до посмертного подарка старой стервозы незаметно прошёл час. Когда дверь традиционно треснулась о стену, я была мокрая как мышь от пота.
– Девушки, вы ничего не забыли? – в проём просунулась голова запыхавшегося Маркина. – Что с тобой, Алёна? Тебе плохо?
– Она колдовать пробует,- просветила его сестра.
– У меня ничего не получается, – пожаловалась я.
Выражение его лица прояснилась.
– Не рассчитывала же ты, что прямо так сразу и получится, если ты в жизни
Вот и домечталась.
– Вообще-то вам одеваться пора, – напомнил Воррок-младший. – Де Жеводан уже прибыл, представление через полчаса. Мы с Моррином уже готовы.
– Ой! – подскочила Мара. – Давай быстренько в свой водопад, а я – одеваться.
– А мне зачем присутствовать? – не поняла я.
– Как это? – похлопала она ресницами. – Все члены семьи должны быть при представлении.
Член семьи? Это как? Любовница брата?
Я поплескалась в водопаде, Мара ворвалась минут через десять и, выудив меня оттуда, утащила к зеркалу.
– Украшения на столике, – напутствовала меня эта фурия в женском обличии, притопывая нетерпеливо ножкой, обутой в „спёртые“ у меня босоножки, в коих я разгуливала на балу летнего Солнцестояния. И ходить в них научилась!
Ладно. Я честно постаралась вдохновиться. Так, что я видела в последнем „Воге“?
Длинное облегающее платье из королевского тёмно-синего (а как же, фамильные тона) атласа, полностью открывавшее плечи и расходящееся ниже колен нешироким воланом немедленно проявилось в зеркале. Вот странно: джинсы создавать оно явно сопротивлялось. И здесь предрассудки.
Когда я застегнула на шее колье из сапфиров, Мара вызвалась сделать мне причёску. На её собственной голове уже возвышалось нечто потрясающее.
– Ничего не получится. Волосы слишком короткие, – и правда, моё „каре“ хоть и отросло за время комы и скитаний, но всё равно доходило только до плеч. – Расчешу, и так сойдёт.
– Пора идти, - подруга неохотно отложила в сторону уже наполовину прочитанный роман и сняла
обруч для чтения. – Слушай, мне нравится. Хоть и бред, но так затягивает. Как-то даже повторить тянет.
Мор одобрительно поцеловал меня куда-то в ушко и мы пошли знакомиться.
Потрясающе красивый (здесь другие не водятся, я уже привыкла) зеленоглазый брюнет рассыпался в церемониальных приветствиях Зариэлю и старейшинам, как хозяевам принимающего дома, потом набросился со своими славословиями на нас. Минут через десять Мара уже нетерпеливо хлопала себя веером по бедру, а Моррин, в нарушение этикета держа меня за талию, раздражённо барабанил кончиками пальцев по моим рёбрам, явно перепутав их со своим письменным столом, в связи с чем я титаническим усилием воли сдерживала хихиканье от щекотки, в конце концов незаметно наступив ему на ногу.
Расписав в красках своё высокое происхождение и выдав краткую, минут на восемь, родословную, Ноэль де Жеводан (я не шучу) сделал потрясающее предложение дружбы и сотрудничества в лице своей дочери, а сам между делом начал бесстыдно на меня пялиться. На второй минуте я начала тихо звереть. Ещё немного, и я убью гада прямо здесь. Да за одно первое предложение его четвертовать мало! И прямо сейчас!!
Да что это я? Такие сильные эмоции были мне в новинку. Неожиданно со стороны позвоночника начало подниматься странное тепло, а подушечки пальцев зачесались.