Неучтенный фактор
Шрифт:
* * *
Мозг Даниила работал в усиленном режиме пятнадцать минут – ровно столько, сколько длились новости по первому каналу. Они были абсолютно усыпляющими – казалось, на белом свете ничего не происходит, кроме очередных громких трудовых побед в СССР, в странах социалистического лагеря, и не менее громких преступлений, скандалов, забастовок, катастроф и просто разнообразных неудач в далеком и пугающем мире капитализма. Но тем, кто умел прорываться сквозь этот мощный гипноз, и такие новости могли рассказать многое… Теперь они служили фоном для напряженных размышлений Даниила – размышлений, в результате которых он должен был принять самое главное в своей жизни решение.
Норма твердила о чрезвычайной важности задания, и была права – Даниил чувствовал, что оно самым прямым образом должно повлиять на их дальнейшие судьбы. Прежде всего посмертные. Никому не дано прервать путь живущего на этой земле человека, не получив взамен сурового наказания… Его, Даниила Вербицкого, бросили сюда, как жертву, и этот человек тоже пойдет, как жертва, уже зная все наперед. Будет еще и третий – скорей всего, Даниил выберет того, коренастого, который вчера весь вечер крутился возле них. Которому будет труднее всех. Потому что он, возможно, выживет. Даниил знал имена этих людей, но ему легче было думать о них, как о безличных существах. Норма… А что Норма? Неужели после выполнения задания ее уберут так же легко, как и его, Даниила? В том, что с ним непременно разберутся, Даниил теперь был уверен. Между прочим, он понял, что Норма заранее знала об этом, поэтому была так откровенна и раскована с ним.
А если конец один, имеет ли смысл вообще выполнять это задание? У него, кроме матери, действительно никого нет. Мама очень старенькая, наверное, недолго ей осталось. Слава КПСС, убивать некого. Требования, выдвигаемые сотрудникам безномерного отдела – ни одного близкого, родного человека, никаких привязанностей (чтобы недруги не смогли манипулировать «докторами») – в данном случае сработали против своих сочинителей. Если Даниил взбунтуется, его просто убьют – точно так же, как и после выполнения задания. При этом его вряд ли будут сводить с ума, пытать и позорить – незачем. Он слишком глубоко законспирирован, да и на троих оставшихся коллег впечатления не произведет – не такие это ребята. Но вот интересно, что же с Нормой-то они сделают? Ведь ответственность за провал, если таковой случится, запишут на ее счет; к тому же, она знает больше, чем он… Ж-женщина! Тупик.
Он внезапно вспомнил некоторые подзабытые детали вчерашнего вечера. Две смеющиеся девушки у стойки бара… С ними же еще был мужчина… Это же… Да, согласен, в баре было темновато, но что случилось с его интуицией?! Надо же так напиться! Даниил был настолько увлечен своими поцелуями с Нормой, что только сейчас увидел, кто был тот мужчина. Конечно, Гавриил. Наконец он решился назвать про себя его имя. Человек сразу стал реальным.
Помаду он положил в карман куртки и время от времени крепко сжимал.
…Неприятные сюрпризы начались, когда он увидел компанию для поездки в лес. Первым человеком, на которого наткнулся взгляд Вербицкого, был… вчерашний бармен. Он что-то хлопотал с ящиками и издали сдержанно кивнул ему. Итак, с этим человеком все ясно; впрочем, можно было догадаться еще вчера. Даниил подумал, что приличнее будет подойти самому и познакомиться. Он подошел и назвал себя. «Саша», – сказал бармен, стрельнув в его сторону темными глазами. Саша при ближайшем рассмотрении оказался не таким юным, как показалось ночью в полумраке бара. Наверное, они с Даниилом являлись почти ровесниками, просто бармен принадлежал к тому типу людей, которые всегда выглядят молодо, особенно с некоторого расстояния. Оба вида не подали, что расстались буквально несколько часов назад. Потерпев частичный провал при предварительной «разведке боем», произведенной накануне на банкете (детали ее скучны и не представляют интереса для посторонних), Даниил утвердился в мысли применить физическое воздействие, что бы ни говорила по этому поводу Норма Норвилене.
* * *
Гавриил Гаврильевич с первого взгляда невзлюбил Даниила Вербицкого. Он сразу определил его профессиональную принадлежность, но не это явилось главным камнем преткновения в оценке его личности. Ему показалось, что приезжий имел какие-то дела со Степаном Никифоровичем Пахомовым. Конечно, это сугубо его, Степана, дело – посвящать Гавриила в дополнительные нюансы своеобразного стиля своей работы, или не посвящать. У каждого свои тайны. Но одна только мысль о существовании этих тайн была крайне неприятна Гавриилу, особенно в свете последних студенческих событий, после которых многие местные высокопоставленные чиновники вели поистине гладиаторские бои, пытаясь отвести праведный гнев центра или хотя бы смягчить его.
Выход был один – Саша. Формально он числился буфетчиком в правительственной гостинице, но его настоящая профессия была слежка. Он знал о своей работе все. Саша благоволил к Гавриилу, по непонятным для последнего причинам. Несмотря на то, что они относились к разным, как говорится, епархиям (хотя и довольно близко соприкасающимся), ранее бармен охотно выполнил две или три личные просьбы Гавриила Гаврильевича. Завтра он должен был в качестве сопровождающего отправиться с группой Сатырова на природу. Гавриил Гаврильевич после окончания банкета вызвал его к себе на пару минут и дал понять, что особенно интересуется самым неприметным из приезжих. Каково же было его удивление, когда Саша, возведя глаза к потолку и качая головой, произнес:
– Можете полюбоваться на ваших голубчиков. Да-да, я наблюдаю их прямо на своем рабочем месте…
Гавриил Гаврильевич разволновался. Их еще и двое?
– Я прослежу за ними, – обещал Саша, уходя.
Профессионалом Саша был хорошим, чрезвычайно изобретательным и старательным. Он владел редкими методами добычи информации. Однако Гавриил Гаврильевич не утерпел и спустя два часа, захватив для маскировки двух девиц, спустился в бар.
Двое расположились за одним из дальних столиков и казалось, мило ворковали, не обращая никакого внимания на окружающих. «Возможно», – подумал Гавриил Гаврильевич, оценивая общий фон ситуации. С приезжим находилась интересная блондинка довольно высокого роста.
Гавриил Гаврильевич заказал девицам выпивку и обещал хорошо вознаградить, если они будут лапочками и начнут уделять ему и бармену как можно меньше внимания, при этом делая вид, что они все-таки вместе. Девицы согласно захихикали, прижимаясь к нему с обеих сторон. Они привыкли выполнять и не такие просьбы клиентов. Им на все было наплевать. Меньше знаешь – дольше живешь. Одна из них перебралась поближе к подруге, и они оживленно защебетали о тряпках. Гавриил, положив руку на плечо ближайшей, со скучающим видом болтал с барменом о погоде, не упуская из поля зрения парочку в углу.
Женщина, пожалуй, слишком неординарна, особенно для этих мест. Может быть, ее нельзя было назвать умопомрачительной красавицей, но во всем ее облике проступало истинное благородство, оказавшееся удивительно притягательным для глаз Гавриила. Внешне она совершенно не принадлежала к его излюбленному типу, скорее наоборот. Глядя на нее, Гавриил понял, что до сих пор его предпочтения основывались скорее на поведении женщины, нежели на цвете глаз и волос. Ведь блондинки этого города шумны, претенциозны, нескромны и безвкусны. А в этой все – манера держать руки, прямая осанка, посадка головы, жесты – все выдавало либо хорошее воспитание, либо отличную родословную. Вряд ли Гавриил поверил бы, если бы узнал, что эта женщина обладает даром наводить бессознательный ужас на окружающих.