Неучтенный фактор
Шрифт:
– Не обязательно любовница. Ведь тебя очень сильно любит твоя мама. И ты ее любишь. Расскажи про это.
– А откуда ты знаешь, что мы любим друг друга? – удивился Даниил.
– Это всегда видно, энергетика другая. Собственно, ради этого мы ее и оставили. Она давала тебе силу.
Даниила передернуло от этих слов.
– Начнем с того, что мне не нравится, когда про любимых людей говорят как про какие-то вещи: «оставили», «убрали»… Я хочу сказать, что они существуют не для конкретной пользы конкретного дела, а просто так… Они существуют сами по себе…
– Многие вещи и люди существуют сами по себе, не вредя нам и не принося никакой пользы.
– Нет, не так. Не так я хотел сказать. Ты неравнодушен к ним…
– Это я поняла. Но как именно – неравнодушен? – терпеливо добивалась Норма.
– Существование этих людей радует…
– Меня радует секс.
– Любимому человеку хочешь добра…
– Я никому не желаю зла.
– Ради любимого человека готов пожертвовать многим…
– Ради своей работы я готова пожертвовать даже жизнью.
– Чужой? – зло усмехнулся Даниил. Эта женщина опять начинала его раздражать.
– Нет, своей, – спокойно возразила Норма. Даниил знал, что это правда. И уже пожалел о своей неуместной вспышке. Кто он такой, чтобы судить ее?
– Значит, это неправильно, – чуть успокаиваясь, примирительно сказал он.
– А как надо правильно? – с еле заметной издевкой спросила Норма.
Даниил, чувствуя, что сходит с ума окончательно и навсегда, встал, запустил пальцы в ее чудесные волосы, грубо дернул, запрокидывая ей голову, наклонился и поцеловал в губы. При этом его левая рука прошлась по ее прекрасной груди, разом уловив все скрытые от глаз особенности. Пальцы у него всегда отличались невероятной чувствительностью и чуткостью.
– Сядь, – сказала Норма, освобождаясь от его объятий. – Мы привлекаем внимание.
– Извини, – он сел на свое место, стараясь придержать дыхание, и только тогда заметил новых посетителей. Две молоденькие девушки, расположившиеся за стойкой бара, смотрели на них, улыбаясь, а когда он сел, захлопали в ладоши и крикнули ему: «Молодец!». Норма, с отстраненным видом поправляя помаду на губах, спросила:
– И это все? Все, что ты можешь сказать мне о любви? То есть для тебя это все-таки секс?
– Знаешь, когда речь заходит об отношении мужчины к женщине, наверное, где-то близко.
– Неужели все так примитивно? Ты мог бы назвать любовью вожделение, охватившее тебя в самолете при виде короткой юбки…
Она не то спрашивала, не то утверждала. А может, просто насмехалась над ним. Разве поймешь эту женщину. Даниил снова задохнулся от воспоминаний. «Может быть», – с нежностью допустил он где-то в глубинах сознания.
– Нет, – сказал он вслух.
– Удачный секс ты называешь любовью?
– Нет.
«Хотя… если он настолько удачен, что забываешь, как тебя зовут и где ты находишься… не знаю…», – подумал он про себя.
– Ты лжешь. – Норма смотрела на него инквизитором. Взгляд был правдивый и строгий.
– Ты ищешь истину? – спросил Даниил, прямо встречая ее взгляд и больше уже не отрывая от него глаз. Его завораживал бесцветный, бездонный омут этих застывших северных озер.– Хорошо. Что касается любви матери, должен тебе признаться, что она меня иногда тяготит. Может быть, я слишком слаб и труслив. Я… я бы не хотел, чтобы она меня так любила. Это слишком много для меня. Позвольте мне оставаться в дерьме, в котором я сижу!
Норма выглядела заинтересованной.
– Откуда ты знаешь, что она тебя любит?
Даниил растерялся.
– Это… это всегда видно. Ты сама говорила только что.
– А откуда ты знаешь, что ты ее любишь?
– Я… я чувствую, что я ее люблю, и все.
Наступило молчание.
«Может быть, у нее действительно какое-то отклонение», – с сожалением подумалось ему. Потом: «На самом деле, как возникает симпатия между людьми? Разве это объяснишь? И как словами описать те ощущения в области сердца при появлении малейшего напряжения в тонкой, но прочной нити, протянувшейся между мной и матерью?»
– Кстати, о практической стороне дела, – сказал вслух Даниил, отвлекаясь от нерадостных мыслей о матери. – Если тебе так уж необходимо быть приятной для людей, подумай о каком-нибудь выражении для глаз. В твоих глазах оно часто отсутствует.
– Я учту, – ответила Норма, и ее глаза тут же приобрели выражение какой-то глупой мечтательности. – Так хорошо?
Даниил по-своему истолковал этот маневр:
– Может быть, пора возвращаться в номер?
Норма сразу прекратила импровизировать и посмотрела на него долгим, холодным, изучающим взглядом. Потом встала. Даниил тоже поднялся за ней, постоял, покачиваясь в попытках удержать равновесие, затем, стараясь идти прямо и не сильно размахивать руками, отправился расплачиваться. Субтильный юноша за стойкой бара, уже совсем ставший похожим на вампира, слабо кивнул им на прощание. Норма ждала его у лифта. Даниил демонстративно положил руку ей пониже спины и с хозяйским видом похлопал. Она не возражала. Оба порядком набрались превосходного армянского коньяка, который поставлялся во все концы единого Советского Союза по баснословно дешевым расценкам.
Несмотря на сильное опьянение, секс был очень качественный. Норма и в этой области, как, впрочем, почти везде, весьма преуспела. Однако минут через тридцать она заявила, что ей достаточно, и отправилась в душ. Даниил тоже протрезвел и, скучая, подошел в одних плавках к огромному окну, занимавшему почти всю стену, и осторожно выглянул за шторы. В глаза ему ударил яркий свет, полившийся извне. Во сколько же здесь рассветает? Пустынная улица вся залита солнцем, причем такое ощущение, что давно.
Даниил взглянул на часы. Без четверти шесть. По улице проносились редкие машины, одинокий припозднившийся гуляка неуверенной походкой направлялся к подъезду – вероятно, родному; пять-шесть человек, по виду рабочих, почти бежали – очевидно, на стройку. Из подворотни вышла девушка. Она была небольшого роста и очень изящная – впрочем, как и многие местные жительницы; довольно дорого и со вкусом одета, но при этом держалась просто и естественно. Даниил поленился узнавать привычным для себя методом, что это сотрудница «Интуриста», которая спешит встретить самолет с группой иностранцев. Он просто залюбовался ею. Коротко подстриженные черные волосы отливали на утреннем солнце всеми цветами радуги, приличествующий времени и месту сдержанный макияж ровно лег на белую матовую кожу. Видимо, поджидая машину, она встала прямо под ним. Взглянула на часы. Достала небольшую книжку и стала ее пролистывать, он понял, что это какой-то словарь. Даниил, забавляясь, начал наблюдать за ней. Она ему нравилась все больше и больше…