Неучтённый
Шрифт:
— Мама, я ее уже не раз слышала. Как вы познакомились и начали жить с папой, но в ней нет главного, того о чем я спросила.
— Не торопись, сегодня будет другая.
— А почему ты раньше мне не рассказывала ее?
— Было рано, а сейчас я вижу время уже пришло.
И женщина, вернее очень красивая девушка с мудрыми и всё понимающими глазами села рядом с девочкой подростком. В них проглядывалось очень сильное фамильное сходство, и если девушка уже была прекрасным распустившимся цветком, то девочка была еще только начавшим свое созревание бутоном.
— Вы ведь проходили историю аграфов? — спросила девушка.
— Да мам, но при чем тут это?
— С этого все началось. Давно, на заре становления нашей цивилизации, еще когда в нашем обществе безраздельно властвовали маги, они старались создать идеального аграфа. Вам об этом рассказывали?
— Только то, что ты рассказала сейчас. А что дальше? — ответила девочка и с огромнейшим интересом и вопросом в своих темно-фиолетовых глазах посмотрела на молодую женщину.
— Последствия этого мы наблюдаем и сейчас. Не многие помнят, что в те времена мы немногим отличались он наших соседей — людей из Содружества. Но несколько тысяч лет безжалостных экспериментов и опытов на аграфах дали возможность получить кого-то внешне похожего на нас теперешних. Никто не знает, кто был тот первый аграф новой расы, но от остальных он отличался большим ростом, силой, ловкостью, а главное продолжительностью жизни.
— Мам, а ведь я не подхожу под все эти параметры, я гораздо ниже своих сверстников, а тем более тебя или братьев с отцом.
— Ну, не без исключений. Император, например, сам ростом с обыкновенного человека, а значит он на голову ниже большинства своих подданных.
— Да. А я и не знала. Мам, а что произошло дальше.
— А дальше все помешались на новых аграфах. Многие желали долголетия если не себе, то своим детям. Нельзя было преобразовать уже родившегося аграфа, но в период зачатия или беременности такая возможность существовала. Шанс на положительный исход и нормальное рождение ребенка составлял одну тысячную процента. Но многие шли на него. И так начал формироваться новый вид. Способности, полученные таким образом, закреплялись в генетическом коде и поэтому наследовались детьми, но обязательным условием стало, чтобы оба родителя были новыми аграфами. Дети таких родителей приобретали совершенно другой внешний облик, во многом приближающийся к идеалу красоты. Что еще больше ускорило процесс преобразования аграфов. Замещение видов длилось не одно поколение, но, в конце концов, аграфы приобрели свой текущий фенотип.
— И что в этом необычного? Нам говорили, что наш текущий облик это результат евгеники и магических преобразований.
— Да, но я уверена, что вам всем и тебе лично, никто не говорил об еще одном последствии того давнего преобразования, которое коснулось нашей расы.
— Мама, о каком? — было видно, как подростка разрывает от любопытства.
— Девочка моя, я знаю, что отвечать вопросом на вопрос, это плохой тон. Но давай, я задам тебе еще один наводящий вопрос? На занятиях по династическому праву вы должны были проходить тему, которая затрагивала точное количество великих родов Империи. Это так?
— Да мама, я знаю, что великих родов в Империи восемьсот сорок три. Меня всегда удивляло это странное число, не круглое, не целое, совершенно не поддающееся какой-либо видимой математической закономерности или операции.
— А как ты думаешь, почему уже несколько сотен тысяч лет их число остается неизменным? Почему не появляется какой-нибудь новый великий род? Почему при таком большом числе претендентов, всегда есть возможность определить истинного наследника и точную очередность передачи власти внутри рода или целой империи? Ты хоть еще очень молода, но не могла не задаваться таким вопросом?
— Знаешь мама. Я помню, то громкое дело, два года назад, когда никому не известный бастард, прибывший откуда-то с окраины Империи, из заштатной колонии, объявил себя наследником рода Фьяронк. И что больше всего поразило тогда всю нашу группу, его признали. Правда в списке наследования он занял только десятое место, но его без каких либо видимых разговоров приняли в род и утвердили как одного из претендентов на главенство в нем. Мы этого не поняли, если честно. Но восприняли эту информацию как некий нонсенс, который возможен всегда.
— Нет, доченька, это не нонсенс. Я полностью в курсе того случая. Даже больше, я была свидетелем в разбирательстве дела о праве наследования, которое разбиралось в имперском суде. И именно поэтому я могу со всей ответственностью утверждать, что тот случай не счастливая случайность. И это именно то, о чем я хочу тебе рассказать.
Если бы у кого-то возникло желание взглянуть на умирающего от любопытства подростка, ему стоило просто посмотреть на девочку, сидящую рядом со своей матерью.
— Как я сказала, то преобразование имело еще одно последствие. Никто уже не помнит, что эпоха изменения аграфов делилась на два этапа. Первый, когда применялись первоначально наработанные очень жестокие и мучительные методы изменения. И второй, когда был изобретен более мягкий и менее убийственный способ. Догадайся, сколько измененных было получено первым способом? — спросила девушка у внимательно слушавшей ее девочки.
Вероятно, дочка была не глупым ребенком, потому что она не долго думая, ответила:
— Я так понимаю — восемьсот сорок три.
— Правильно, — подтвердила ее слова девушка, сидящая напротив нее.
— Мама, я все равно не понимаю, как это может мне помочь выбрать правильного спутника жизни.
— Солнышко, не торопись, я еще не закончила. Ну, так вот, сами по себе все новые аграфы физически практически ничем не отличались друг от друга, а вот ментальная активность потомков аграфов первого поколения была значительно выше, чем у всех других. Однако встречались и исключения и среди детей аграфов "второй волны", как их стали называть впоследствии. Но кроме этого выяснилось еще одно обстоятельство, правда, как мне известно, только через некоторое время, я не могу сказать когда, но точно не сразу. Все потомки тех первых аграфов приобрели определенные способности, которые они передавали по наследству и которые проявлялись тем сильнее, чем аграф был ближе по своему положению к основному стволу родового дерева. И вот здесь мы подходим к главному. Каждый род имеет две наследственные способности, одна их которых передается по женской линии, а другая по мужской. Если кровь какого-то рода в аграфе сильнее, то именно эта способность в нем проявиться с большей силой, и со временем задавит все остальные. Правда и здесь бывают исключения, например один из твоих старших братьев или если смотреть еще выше, то император, совмещают в себе две способности. Но это так, отступление. За прошедшие поколения наших предков постепенно научились очень точно определять силу дара в каждом из аграфов и поэтому сейчас не возникает вопросов о принадлежности того или иного аграфа к какому либо из родов. Именно это посвящение проходят все совершеннолетние аграфы во время процедуры внедрения нейросети. И именно поэтому проводимая процедура является закрытой, и происходит в клинике рода, к которому принадлежит один из родителей ребенка. Обычно по косвенным признакам старейшины рода, которым вас представляют перед этим, стараются определить силу дара дремлющего в вас, и уже на основании их рекомендаций выбирается клиника для проведения процедуры внедрения нейросети и активации наследственного дара. Ты, наверное, и не знаешь, но один из твоих братьев проходил посвящение в имперском дворце. Я даже не знаю, какой дар в нем пробудился там, единственное, что мне известно, он двойственный, то есть в нем пробудились две способности. Сейчас, по прошествии сотен тысяч лет смешений кровей, уже все в достаточной степени перепуталось и в детях одних родителей может пробудиться дар совершенно другого рода, но такое все еще встречается достаточно редко.
— Мама, а ты знаешь, какой дар является родовым у нас? — перебила молодую женщину, не выдержав давления своего любопытства, девочка.
— Доча, в силу особенностей моего происхождения, я знаю даже больше, чем следует простому аграфу. Но как не проси, тебе я ничего лишнего рассказывать не буду. Это не моя тайна, и меня просили хранить ее под страхом если и не жизни, то очень больших неприятностей судебного характера.
— Мама, но про нашу семью ты хоть рассказать можешь? Я не хочу знать чужих секретов, — как то не очень уверенно сказала девочка.