Неудачница. Перезагрузка
Шрифт:
– Вам бы врачом-психиатром работать, – вымученно улыбается Соня, – у вас такой голос приятный.
Улыбаюсь в ответ. Психиатром? Мне бы в себе разобраться.
– Ты ознакомилась со всеми файлами? – тут же перехожу к делу.
Нельзя ей расслабляться! Никак нельзя. Иначе не осилит тот объем информации, что я планирую в неё влить.
– Да, я… – начинает, было, девушка…
– Соня, тот список сотрудников, который я тебе вчера отправил… – Бесов стремительно входит в кабинет отдела кадров и застывает,
Внутри всё завязывается в узел. Дыхание перехватывает. Смотрю на него загнанным зверем, надеясь лишь на то, что внешне остаюсь спокойна – хотя одна нога на высоком каблучке уже отступила назад, готовая, по-видимому, бежать и прятаться за стол. Больше-то все равно некуда…
Вновь осматриваю Бесова с ног до головы. Чёрные кожаные ботинки с матовым покрытием, дорогой деловой костюм темно графитового цвета, волосы всё также убраны назад в короткий хвост на затылке, вниз от висков длина убрана до минимума, на щеках – легкая небритость. Как я вчера её не заметила? Ему очень идёт…
Перевожу взгляд на глаза и сглатываю.
Как я сейчас выгляжу? Вроде все в порядке: волосы не растрёпаны, макияж, на сколько помню, не потёк, на колготках нет стрелок, платье сидит на мне идеально, туфли делают ногу длиннее… Чёрт, о чём я думаю?! Я же…
СТОП!!!
Больших усилий мне стоило не повернуть голову в сторону Сони.
Как часто Бесов появляется здесь?
Я уже второй раз застаю его на этом этаже…
Что-то очень тёмное начинает шевелиться внутри меня, поднимая голову и глядя на мужчину вертикальными зрачками.
Моё желание резко выйти из кабинета Бесов словно почувствовал и, едва заметно сместившись и тем самым перекрыв мне проход к двери, негромко, но уверенно произнёс:
– Соня, пожалуйста, оставь нас наедине.
– Соня, пожалуйста, оставайся на месте, – произношу не менее уверенно.
Глаза Бесова сужаются, затем он поворачивает голову к съежившейся и ничего не понимающей девушке, и с нажимом произносит:
– Прошу, выйди из кабинета. Ненадолго.
Перевожу взгляд на Соню и с ужасом понимаю, что авторитет Бесова для неё намного выше моего: она поднимается со своего места, покусывая нижнюю губу, метает в меня извиняющимся взглядом и тихо покидает кабинет, вжав голову в плечи.
Ну, я ей это припомню…
Поджимаю губы, отворачиваю голову. Смотрю куда угодно, только не на Бесова.
– Почему ты бегаешь от меня? – один единственный вопрос, а я уже готова сорваться с места вслед за Соней или проткнуть этого идиота своей двенадцатисантиметровой шпилькой. Случайно. Раз десять.
– К чему этот разговор? – спрашиваю негромким, но холодным, как зима в Арктике, голосом.
– Ты не отвечаешь на звонки, – уперев в меня тяжелый взгляд, медленно, чтоб до меня дошло, «поясняет» мужчина.
– Я сменила симку, – произношу без интонаций, глядя на стену.
– Мила…
– Что тебе нужно, Бесов? – резко перевожу взгляд на него и застываю.
Мужчина изучает меня. Медленно. Подробно.
Загар на моем лице, новую длину волос, линию ключицы, плавно уходящую под материал, облегающее тело дизайнерское платье, длину ног на высоких тонких каблуках…
– Почему ты сбежала тогда? – произносит он, поднимая потемневший взгляд по моей фигуре вверх и уперев его в мои глаза, – Не вчера, когда ты в панике умчалась в лифте неизвестно на какой этаж… – уточняет чуть грубо, – А в тот день.
– Потому что услышала всю информацию, которая была мне необходима на тот момент, и более не испытывала потребности в твоей помощи, – стараюсь говорить отстранённо и не смотреть на него.
– Ты даже не дала мне шанса…
– Шанса на что, Бесов? – резко перебиваю, чуть повышая голос, – На объяснения? Так ты и так мне всё объяснил. Я поняла. Вняла. И уехала.
– Я просил тебя дождаться меня, – буквально пробивая меня тяжелым взглядом, произносит Бесов, а я начинаю медленно терять самообладание:
– Для чего? Нам больше нечего было обсуждать, – произношу с угрозой.
Воздух между нами начинает нагреваться. Не знаю, отдаёт ли он себе отчёт – что сейчас делает со мной, но если он не закончит это делать…
– Я понимаю тебя. Ты была обижена словами, что у меня не было на тебя времени. Но я не пса ходил выгуливать, – тоже начиная заводиться, произносит Бесов, – Мой бизнес буквально горел на руках, а моя семья медленно разрушалась. Более того, я узнал, что её целенаправленно разрушают. Что я должен был сделать? Бросить всё и сбежать с тобой?
Да!
– Нет! – превозмогая себя, отвечаю, – Ты должен был найти слова. Другие слова!
– Я был честен с тобой!
– Ты сказал, что между нами всегда будет Бондарёв!!! – наконец, срываюсь.
Медленно выдыхаю, прикрываю глаза. Затем решительно их раскрываю:
– Так вот, он всё ещё между нами! Хотя никаких «нас» уже нет в принципе – да и не было никогда.
На Бесова страшно смотреть: его глаза – черные от плохо скрываемой ярости, а руки настолько напряжены, что на костяшках кулаков побелела кожа…
Я хотела разозлить его. Мне это было физически необходимо.
И я добилась своего. А теперь получала удовольствие от лицезрения плодов своего труда.
Я уже сама мало понимала – что чувствую, я осознавала лишь одно: он вообще не вынес уроков из той ситуации.
– Вернулась к Глебу? – без интонаций произносит Бесов, спустя несколько секунд молчания.
– Меня ваши разборки не касаются. Я дорабатываю эту неделю и ухожу, – также отстранённо отвечаю ему.
– Куда? – вновь вопрос без эмоций.