Неудачник

Ищенко Геннадий Владимирович

– Достаточно! – остановил его Баум, коснувшись рукой плеча. – Она уже дышит, а у вас почти не осталось сил. Робер, приподнимите ей голову и дайте воды. На первый раз хватит.

– Она выпила всю флягу, – сказал шевалье. – Пойду приготовлю карету и возьму что-нибудь ее завернуть, чтобы было удобно нести и не извозиться в крови. Она сама сейчас вряд ли пойдет.

– Раньше ночи она не встанет, – подтвердил Баум. – А нести, конечно, лучше на руках, а не так, как несли сюда.

Робер сбегал к карете и достал из ящика с вещами две уцелевшие

волчьи шкуры. Была еще шкура медведя, но ее положили в самый низ, и он не стал из-за нее все выкладывать.

– Быстро выходите из кареты, – сказал он Леоне и Кириллу. – Дальше поедете верхом, а здесь временно будет другая пассажирка.

– Я верхом не умею, – предупредил мальчик.

– Поедешь со мной, – успокоил его Робер. – Давайте все вещи, которые на сидениях, я их пока положу в ящик.

Убрав все с заднего сидения, шевалье постелил на него одну шкуру, а вторую взял с собой и опять бегом направился к оживленной. Принесенную шкуру разослали на траве, а на нее Робер с помощью Криса положил женщину.

– У нее все силы уходят на заживление раны и восстановление потерянной крови, – сказал Баум. – Я не смог толком сделать перевязку, поэтому несите осторожней. Постарайтесь не сдвинуть бинт. Вся нижняя рубашка пропитана кровью, поэтому до реки больше ничего не будем делать.

Как ни старался Робер не запачкаться, все равно измарал рубашку в крови, когда вносил женщину в карету и укладывал на сидение. Но без шкуры, в которой он ее нес, был бы в крови с ног до головы. Шкура же вся измаралась.

– Выбросьте вы ее, – брезгливо сказала Мануэла. – И смойте пятна водой из фляги. Потом попробуете отстирать рубашку в реке, а в первом же городе купим вам другую. Смотрите, едет Эвальд. Все-таки нашел коня! Только почему он у него не на поводу?

– Потому что дурной конь! – зло сказал наемник, когда ему задали этот вопрос. – Он мне не дался в руки, да еще умудрился цапнуть, зараза! А когда мне это надоело, и я повернул назад, он побежал следом. А как дела у вас?

– Барон ее оживил, – сказал другу Крис. – Но пока она только дышит и изредка мигает. Да брось ты этого коня! Раз прибежал сюда, дальше побежит с нами.

– Может и не побежать. Не могли бы вы его повязать магией, господин Баум?

– Ничего не получится, – отказал маг. – Видите, у него на уздечке висит пластинка? Это амулет от подчинения. Но вы зря беспокоитесь, Эвальд. Он не сводит глаз с кареты, а это значит, что почуял хозяйку и будет бежать за ней, как привязанный. Сейчас поедем, и сами увидите.

До реки ехали почти два часа.

– Жарко! – сказала Леона, которая почти сразу сняла жилет и осталась в рубашке и кожаных штанах. – Еще только середина весны, а солнце греет сильнее, чем у нас летом! Верхом ехать приятнее, чем потеть в карете. И чего я раньше не пересела на лошадь?

– И интересней, – поддакнул сидевший впереди Робера Кирилл.

– А кто в карете сразу заснул? – поддела их Алина. – На лошади так не выйдет.

Да и надоест жариться на солнце. Смотрите, это впереди не река?

– Да, это Ревор, – сказала Мануэла. – Самая большая река империи. Через полчаса подъедем к парому. Неподалеку от дома паромщиков есть небольшая деревня. Надо не забыть купить у крестьян меда.

К паромной переправе подъехали раньше, чем намечала графиня. К путникам из стоявшего на возвышении дома выбежал мужик лет пятидесяти.

– Сейчас организуем переправу, господа! – низко поклонившись, пообещал он. – Надо только самую малость подождать. Сыновья ушли в деревню, а я вас без них не вытяну. Не желаете чего?

– Желаем, – ответила Мануэла. – Женщины в доме есть?

– Есть, – осторожно ответил он. – А зачем вам бабы?

– Можешь не трястись из-за своих баб: никто их не тронет, – сказала графиня. – Мне от них нужна услуга. У нас с собой раненая дворянка, которую нужно отмыть от крови. За это я им хорошо заплачу. Если найдете чистую рубаху, заплачу и за нее. Малец в доме есть?

– Внучек, – ответил он. – Восемь годов. А от него что потребуется?

– Сядет на лошадь к одному из наших слуг и покажет, где здесь у вас деревня. Нам нужно купить меда, а заодно поторопить твоих сыновей, чтобы не слишком долго гуляли. Да, нашу девушку нужно мыть только теплой водой, не то застудите. Все ясно?

– Чего тут неясного? – почесал затылок мужик. – Внука сейчас покличу, а бабы все сделают, я им только помогу с водой. А сыновей искать – это морока. Не беспокойтесь: пока выкупаем вашу госпожу, они подбегут. Уже идут караваны, поэтому сыновья надолго не отлучаются. Я бы вам сам продал мед, но его весь за зиму съели. А в деревне точно достанете, внучек покажет, у кого лучше брать.

Мануэла отдала повод лошади одному из наемников и заглянула в карету.

– Ну как Хельга? – спросила она у Клода. – Есть хоть какие-то изменения?

– Выпила еще одну флягу воды, – ответил он. – И дыхание стало глубже. Остальное все по-прежнему. Рану я, конечно, не смотрел.

– Сейчас ее вымоют, а заодно перевяжут рану и заменят рубашку, – сказала Мануэла. – Потом накормим медом и будем переправляться. В двух часах езды от переправы стоит большой трактир. Я думаю там пообедать и больше никуда сегодня не ехать. Ей тряска сейчас на пользу не пойдет, а для нас лишний день пути ничего не значит. Заодно и мы отдохнем, как собирались.

С купанием возникли сложности. Поняв, кого принесли в дом, бабы перепугались до невменяемости.

– Прощения прошу, – стал на колени паромщик. – Смилуйтесь над дурами! Воду я нагрел, но вашу живую навью они мыть не смогут. Даже жена вот-вот пустит воду, а от дочери и невестки и подавно нет толка. Но в селе есть одна ведунья... Она у нас заместо лекарки.

– Теряем время! – сердилась Мануэла. – Вместо отдыха должны ждать деревенскую ведьму! Мед хоть привезли? Ну так хоть кормите ее, пока нет купания!