Неугомонный
Шрифт:
— Мы можем поговорить? — нагло спросила она.
— О чем? — У Валландера уже заныло под ложечкой.
— А вы как думаете?
— Я ничего не думаю.
Фотограф успел нащелкать несколько кадров. Первым побуждением Валландера было дать ему тумака, но он, конечно, сдержался. Просто взял с фотографа слово, что в доме тот снимать не будет. Там его приватная территория. Когда и фотограф, и Лиза Хальбинг обещали уважать его пожелание, он впустил их в дом и усадил на кухне за стол. Предложил кофе
— Из какой газеты? — спросил он, когда кофе стоял на столе. — Я определенно забыл поинтересоваться.
— Я вроде говорила, — заметила Лиза Хальбинг; ярко накрашенная, она прятала лишний вес под просторной рубашкой навыпуск. Было ей лет тридцать, и внешне она напоминала Линду, хотя та никогда бы так не намазюкалась. — Я работаю для разных газет. Когда есть хороший материал, выбираю, кто лучше заплатит.
— Стало быть, сейчас хороший материал именно я?
— По десятибалльной оценке, вы, пожалуй, тянете на четверку. Не больше.
— А если б я застрелил официанта, тогда сколько?
— Безусловно, десятка. И анонс с крупной черной шапкой.
— Как вы узнали?
Фотограф постукивал пальцами по камере, но слово держал. Лиза Хальбинг по-прежнему холодно улыбалась.
— Вы же понимаете, на этот вопрос я отвечать не стану.
— Ясное дело. Полагаю, наводку дал официант из ресторана.
— Вообще-то нет. Но больше я на вопросы не отвечаю.
Впоследствии Валландер решил, что проговорился кто-то из его коллег. Кто угодно, возможно, даже сам Леннарт Маттсон. Или, скажем, дознаватель из Мальмё. Интересно, сколько заплатили за информацию? Все годы, что он служил в полиции, утечки были вечной головной болью. Но до сих пор он ни разу не бывал их жертвой. Сам никогда к журналистам не обращался и не слыхал, чтобы кто-нибудь из его ближайших сотрудников поддерживал такие контакты. Но, собственно, что ему известно? Если вдуматься, то с полной уверенностью — ничего.
Тем же вечером он позвонил Линде, предупредил насчет завтрашней газеты.
— Ты сказал, как все было?
— По крайней мере во лжи меня никто обвинить не может.
— Тогда порядок. Они ведь охотятся за ложью. Раздувают сенсацию, но скандала не получится.
Ночью Валландер спал плохо. Наутро ожидал шквала телефонных звонков. Но позвонили всего двое: Кристина Магнуссон, возмущенная, что инцидент так непомерно раздули; а немногим позже — Леннарт Маттсон.
— Плохо, что вы сделали заявление, — с упреком сказал он.
Валландер рассвирепел:
— А как бы поступили вы сами, если б у вас на пороге стояли фотограф и репортер? Люди, подробно осведомленные о случившемся? Захлопнули бы дверь? Или стали бы врать?
— Я думал, вы сами к ним обратились, — неубедительно вякнул Маттсон.
— Тогда вы глупее, чем я думал.
Валландер грохнул трубку на рычаг и выдернул штепсель из розетки. Потом по мобильному позвонил Линде, сказал, чтобы в случае чего звонила по этому номеру.
— Едем с нами.
— Куда?
Дочь удивилась:
— Разве я не говорила? В Стокгольм. Отцу Ханса исполняется семьдесят пять. Едем!
— Нет, — ответил он. — Я останусь здесь. Нет у меня настроения праздновать. Хватит одинокого вечера в ресторане.
— Мы едем послезавтра. Подумай пока.
Вечером, укладываясь спать, Валландер был уверен, что никуда не поедет. Но утром передумал. За Юсси присмотрят соседи. И, пожалуй, совсем неплохо на день-другой исчезнуть.
На следующий день он вылетел в Стокгольм; Линда с семьей поехала на машине. Остановился Валландер в гостинице напротив Центрального вокзала. Листая вечерние газеты, он увидел, что его история уже перекочевала на более скромное место. Необычайно наглое ограбление банка в Гётеборге, при котором четверка грабителей нацепила маски квартета «АББА», — вот главная новость дня. Невольно он подумал о налетчиках с благодарностью.
Этой ночью в гостиничном номере он спал на редкость спокойно.
4
День рождения Хокана фон Энке отмечали в банкетном ресторане, который был снят в Юрсхольме, богатом предместье Стокгольма. Валландер никогда в жизни там не бывал. Линда заверила его, что выходного костюма будет вполне достаточно. Фон Энке терпеть не мог смокинги и фраки, но, с другой стороны, любил разного рода мундиры, какие носил долгие годы службы на флоте. И при желании Валландер, конечно, может надеть полицейскую форму. Однако он предпочел костюм. В теперешних обстоятельствах форма не вполне к месту.
Почему я согласился поехать в Стокгольм? — подумал Валландер, когда поезд-экспресс из Арланды прибыл на Центральный вокзал. Наверно, лучше бы уехать куда-нибудь в другое место. Порой он ненадолго ездил в Скаген, [6] где с удовольствием бродил по пляжам, посещал Художественный музей и бездельничал в одном из пансионов, в котором останавливался без малого три десятка лет. Именно в Скаген он отправился, когда много лет назад думал уйти из полиции. Но теперь уж ничего не поделаешь, он здесь, в Стокгольме, чтобы принять участие в юбилейном торжестве.
6
Скаген — курортный городок в Дании, на северной оконечности полуострова Ютландия.