Неугомонный
Шрифт:
Валландер слушал с растущим интересом.
— То есть отпустить подлодку?
— Этого, конечно, никто не говорил. Во всяком случае, напрямую. Нам приказали сосредоточиться в другом районе на периферии Хорсфьердена, южнее Данцигер-Гатт. [7] Там один из вертолетов засек другую подлодку. Почему она важнее той, которую мы окружили и уже готовились принудить к всплытию? Я и мои подчиненные недоумевали. Я попробовал выйти непосредственно на главкома, но он был занят и недоступен. Что само по себе было весьма странно, поскольку ранее именно он одобрил применение оружия. Я даже попробовал связаться с министром обороны или с его замом. Однако все вдруг словно бы исчезли, отключили телефоны или получили приказ молчать.
7
Вход в Стокгольмские шхеры.
— А именно?
— У Данцигер-Гатт мы, конечно, не обнаружили никакой подлодки. Хотя весь вечер и всю ночь продолжали поиски. До сих пор спрашиваю себя, сколько тысяч литров топлива сожгли вертолеты.
— А что произошло с подлодкой, которую вы держали в кольце?
— Она исчезла. Бесследно.
Валландер обдумывал услышанное. Давным-давно он проходил военную службу в одном из противотанковых полков в Шёвде. И вспоминал то время неохотно. На призывной комиссии просился на флот, но был направлен в Вестеръётланд. Проблем с дисциплиной у него никогда не возникало, однако он с трудом понимал многие приказы, которые отдавались в ходе учений. Зачастую складывалось впечатление, будто во всем властвует случай, хотя солдаты должны были представлять себе, что втянуты в смертельную схватку с противником.
Фон Энке осушил свою рюмку.
— Я начал задавать вопросы о случившемся. И напрасно. Очень скоро я заметил, что эта тема популярностью не пользовалась. Народ уходил от ответа. Даже часть моих коллег, которых я считал своими близкими друзьями, намекала, что не одобряет моего любопытства. А ведь мне просто хотелось выяснить причину контрприказов. Смею утверждать, мы были как никогда близки к тому, чтобы действительно принудить подлодку к всплытию. В двух минутах, не больше. Поначалу я был не одинок в своем возмущении. Еще один капитан второго ранга, Аросениус, и аналитик из главного штаба армии дежурили в тот день в оперативном штабе. Но всего через несколько недель оба они тоже стали отдаляться от меня. Не желали участвовать в моих разбирательствах и расспросах. А в один прекрасный день и я подвел черту.
Фон Энке отставил рюмку и наклонился к Валландеру:
— Разумеется, я ничего не забыл. И по-прежнему стремлюсь понять, что произошло, и не только в тот день, когда мы добровольно упустили подлодку. Перебираю все, что случилось за те годы. И, пожалуй, наконец-то начинаю приближаться к некоторой ясности.
— Насчет того, почему вам не позволили принудить ту подлодку к всплытию?
Фон Энке медленно кивнул, снова раскурил трубку, но ничего не сказал. Валландер подумал, уж не останется ли услышанная история незаконченной.
— Вы меня заинтриговали. Каково же объяснение?
Фон Энке отмахнулся:
— Пока говорить об этом слишком рано. До цели я еще до добрался. В данный момент сказать больше нечего. Так что лучше, пожалуй, вернуться к гостям.
Они встали и вышли из комнаты. Направляясь на террасу, Валландер столкнулся с женщиной, которая ненароком помешала их разговору. И только теперь задумался о том жесте, какой фон Энке сделал правой рукой: сперва решительно потянулся к нагрудному карману, затем как бы передумал и в конце концов снова уронил руку на колени.
Казалось бы, сущая нелепость, но другого объяснения Валландер не нашел. Фон Энке был вооружен. Возможно ли, думал он, глядя в окно на голый сад. Отставной капитан второго ранга — с оружием на собственном семидесятипятилетии?
Нет, поверить невозможно, и Валландер отбросил эту мысль. Ему наверняка померещилось. Одно смутное ощущение породило другое. Сперва почудился страх, затем оружие. Вероятно, его интуиция утрачивает остроту и точно так же растет забывчивость.
На террасу вышла Линда.
— Я думала, ты ушел.
— Пока нет. Но скоро уйду.
— Я уверена, Хокан и Луиза рады, что ты приехал.
— Он рассказывал мне о подводных лодках.
Линда приподняла брови.
— Правда? Удивительно.
— Почему?
— Я много раз просила его рассказать. Но он всегда отнекивается, говорит, что не хочет. Даже чуть ли не раздражается.
Линда исчезла, ее позвал Ханс. Валландер остался один, размышляя о ее словах. Почему же Хокан фон Энке решил довериться именно ему?
Позднее, уже вернувшись в Сконе и обдумав рассказ фон Энке, Валландер обнаружил еще кое-что удивительное. Конечно, в услышанной истории хватало неясного, расплывчатого и трудного для его понимания. Но озадачивал его один аспект в сам о й предпосылке, в самой концепции,так он это называл. Фон Энке спланировал разговор за короткое время, после того как узнал, что Валландер приедет на юбилей? Или же стартовая полоса еще короче и началась с человека, стоявшего под фонарем у ограды?
Кто был этот человек? На этот вопрос сам Валландер ответить не мог.
5
Спустя три месяца, точнее 11 апреля, произошло событие, заставившее Валландера вновь мысленно вернуться к тому январскому вечеру, когда он сидел за закрытыми дверями в душной комнате, слушая рассказ юбиляра об инцидентах на флоте, случившихся без малого три десятка лет назад.
Происшедшее явилось для всех окружающих полной неожиданностью. Хокан фон Энке бесследно исчез из своей квартиры в Эстермальме. Каждое утро, независимо от погоды, он совершал долгую прогулку. В этот день в Стокгольме моросил дождь. Хокан, по обыкновению, встал рано и уже в самом начале седьмого сел завтракать. В семь он постучал в дверь жениной спальни, разбудил Луизу и сообщил, что уходит на прогулку. Прогулка продолжалась, как правило, часа два, лишь в морозы он сокращал ее вполовину, потому что прежде очень много курил и легкие так до конца и не восстановились. Маршрут прогулок не менялся никогда. От квартиры на Гревгатан Хокан направлялся к Вальхаллавеген, а затем — в парк Лилльянсскуген, где шел сложным извилистым путем по небольшим аллеям, которые опять-таки приводили его на Вальхаллавеген, откуда он сворачивал на юг по Стурегатан и далее налево по Карлавеген выходил к дому. Шагал он быстро, опираясь на старую прогулочную трость своего отца, и домой возвращался, изрядно вспотев, а потому немедля принимал ванну.
Тем утром все было как всегда, за одним исключением. Домой Хокан фон Энке не вернулся. Луиза прекрасно знала его маршрут, раньше она иной раз составляла мужу компанию, но теперь уже нет, так как не могла выдержать его темп. Когда он не появился дома в обычное время, она забеспокоилась. Конечно, он был в хорошей форме, но, что ни говори, человек старый, мало ли что могло случиться. Внезапный инсульт, разрыв кровеносного сосуда. Она сразу же пошла искать мужа, как только обнаружила, что он нарушил договоренность и не взял с собой мобильник. Телефон лежал на письменном столе. В одиннадцать она вернулась домой, повторив весь Хоканов маршрут. И все это время изнывала от страха найти его мертвым где-нибудь на дороге. Но нет, он исчез. Из дома она позвонила двум-трем друзьям, к которым он мог зайти. Как выяснилось, никто из них его не видел. Теперь Луиза точно знала: что-то случилось. Около двенадцати она позвонила Хансу, в копенгагенскую контору. Хотя она была очень встревожена и думала немедля заявить в полицию об исчезновении, Ханс попытался ее успокоить. Они решили выждать еще несколько часов, правда, Луиза согласилась с большой неохотой.