Неукротимые удовольствия
Шрифт:
Чувствуя, как напряжение покидает её мышцы, Мила закрыла глаза. Его член, твёрдый, как камень, оперся ей в низ живота. Но он не сделал никаких движений в её сторону. Если не считать случайных прикосновений его губ к уголкам её рта или изгибу шеи, он даже не поцеловал её. Его прикосновения было успокаивающими. Благоговейными. Ласкающими. В этом было также что-то… притязательное. Как будто, проводя подушечками пальцев по каждой частичке её тела, он оставлял на ней какой-то след. Его след.
Но это не могло быть правильно, подумала она. Доминик не зашёл бы так далеко, чтобы предъявлять
После мытья её волос он сполоснул их оба и мягким полотенцем промокнул её кожу, в то время как она другим, поменьше, высушила волосы полотенцем, насколько смогла. Только вытершись полотенцем, он повёл её в спальню.
Прижимая её к себе, он провёл кончиками пальцев по её ключице.
— Чувствуешь себя лучше?
Мышцы восхитительно расслаблены, её кошка намного спокойнее, поэтому Мила кивнула.
— У тебя хорошие руки во многих отношениях.
Изогнув губы, он уткнулся лицом в её шею и глубоко вдохнул.
— Скучал по этому аромату. Скучал по тебе. И ты скучала по мне, не так ли?
Она сглотнула.
— Возможно.
Он провёл губами по её подбородку.
— Дай мне своё горло.
— Чёрт возьми, нет.
Он улыбнулся, уже подозревая, что она никогда так легко не подчинится.
— Тебе нужно…
Она сдёрнула с него полотенце и крепко сжала его член, и удовольствие от этого заставило его с шипением выдохнуть. Ему нравилась в ней эта смелость. Нравилось, что она не стыдилась своей сексуальности и выдвигала собственные требования.
Впиваясь в её рот, он вонзился в её хватку, пока она дрочила ему своей талантливой маленькой ручкой. Рука, которая никого другого не гладила бы так, подумал он с рычанием. В этом было что-то пьянящее. В осознании того, что ни один другой мужчина не сможет прикоснуться к ней.
Чёрт, он уже близок к оргазму, а значит, нужно убрать её руку с члена, прежде чем он взорвётся на ней, а не в ней. Хотя мысль о его оргазме на её коже была очень привлекательной, ему нужно было быть внутри неё сегодня вечером.
Обхватив её руку своей, он убрал её умелые пальцы со своего члена.
— Я ещё не готов кончить.
Прижав её к себе, он опрокинул её обратно на матрас, но остался стоять.
— Лежать.
Её рот сжался.
— Я не собака.
— Нет, ты очень хорошенькая кошечка. Моя кошечка.
Его? Мила фыркнула про себя, уверенная, что он не это имел в виду. Он осторожно развернул её полотенце, как будто разворачивал подарок. Она упивалась им, во рту пересохло от всех этих твёрдых мышц и сдерживаемой силы. Его пристальный взгляд скользнул по ней. Горячий. Собственнический. Никто никогда не осмеливался смотреть на неё так. И что было больше, чем просто немного странно, что её кошка не ощетинилась.
Мила настороженно облизнула губы.
— Не становись собственником, Доминик.
Склонившись над ней, он положил кулаки по обе стороны от её головы.
— Слишком поздно для предупреждения. И ты это знаешь. — Он втянул сосок в рот.
Резко
Глаза Милы закрылись, когда он лизнул её щёлку. Затем он провёл кончиком языка по её клитору, прежде чем умело ввести его в неё. Трение нарастало и нарастало, пока она стонала, дрожала и брыкалась. А потом она взорвалась. Он не останавливался. Он жёстко и быстро довёл её до очередного оргазма… а потом остановился, прежде чем она смогла кончить, засранец.
Страстно желая оказаться в ней, Доминик выпрямился, обхватил её бедра и повернул их под углом к своему члену.
— Нет ничего лучше, чем трахать тебя, пока твой вкус у меня во рту. — Протолкнув головку своего члена мимо набухших мышц, Доминик медленно погрузился в неё. — Люблю смотреть, как ты растягиваешься для меня. Всегда есть небольшое сопротивление, всего несколько секунд, но потом я в тебе. И ты всегда принимаешь каждый дюйм. Интересно, сколько моего члена может принять твой рот.
Она бросила на него властный взгляд.
— Тебе просто придётся продолжать задаваться вопросом.
— О, у меня будет этот рот, Мила.
Доминик медленно и плавно отстранился, пока лишь головка его члена не оказалась внутри, скрипя зубами от того, какой чёртовски горячей и скользкой она была. Так же медленно и плавно он погрузился по самые яйца. Доминик застонал.
— Такая чёртовски тугая.
Сопротивляясь желанию войти в неё жестоко, он сделал ещё один медленный толчок. И ещё один. И ещё.
Мила попыталась выгнуться навстречу его толчкам, удивлённая его неторопливым темпом. Доминик обычно был агрессивен. Напористым. Неумолимый. Она не была уверена, что ей понравились перемены, потому что было чёртовски легче думать об этом как о простом сексе, когда он был простым и непринуждённым.
Сжимая в кулаке простыни, она толкнулась к нему бёдрами, намекая, чтобы он ускорил темп. Он этого не сделал. Она дразняще крепко сжала его член своими внутренними мышцами. И снова он проигнорировал молчаливое требование, издав хриплое рычание, от которого её тело сжалось вокруг него. Она не знала, что такого было в этом грёбаном звуке, но он полностью подействовал на неё.
Не сдаваясь, она снова прижалась к нему. Тем не менее, неуклюжий ублюдок продолжал в том же мучительно медленном темпе.
Упёршись кончиками пальцев в её бедра, он приподнял бровь.
— В чём дело, Мила?
— Двигайся быстрее, — приказала она. — Сильнее.
Он медленно вытащил свой член, оставив внутри только головку.
— Ты хочешь, чтобы это было грубо?
— Да, — выдавила она.
— Почему? — Он лениво снова вошёл в неё. — Так ты можешь притвориться, что это просто трах? Это не так, Мила. — Он подтолкнул её на кровати, когда встал коленями на матрас. — Ты же знаешь, что это не так. — Он снова отвёл бедра назад. — Правда?