Неукротимый
Шрифт:
С ухмылкой я покидаю свой кабинет.
Подъезжая на трех внедорожниках к складу, которым пользуется Хамид, мы достаточно эффектно появляемся, чтобы он лично вышел нас поприветствовать.
Хамид стоит в пункте приема, дерзко ухмыляясь, в черных слаксах и черной рубашке. Его волосы торчат на молодежный манер, ничто в нем не выдает его происхождение. Его бледная кожа, зеленые миндалевидные глаза, невысокий рост, и темные волосы никак не выдают его иранскую культуру.
Когда все три машины останавливаются,
Он должен.
Сегодняшний день он запомнит на всю, оставшуюся ему жизнь.
Жду своих людей, чтобы они стали в линию позади меня, сначала я щелкаю пальцем на Майкла, затем указываю на место около себя. Он присоединяется ко мне достаточно быстро. Хэппи встает с другой свободной от него стороны, формирую защитный барьер для моего нового сотрудника.
Как только Хамид все это видит, он понимает, что совершил ошибку. Его глаза вспыхивают, потом щурятся в замешательстве, а затем расширяются, и он с трудом сглатывает.
Мы подходим к нервничающему мужчине. Он приветствует нас:
— Салам, Твитч, Хэппи. Чем обязан?
Его акцент напоминает, что в Австралии он живет только несколько лет.
Это меня злит. Мой глаз дергается, я стискиваю зубы, и абсолютно спокойно говорю:
— Ты объявил войну. И избил моего личного ассистента, из-за тебя он опоздал в свой первый рабочий день. Я думаю, ты точно знаешь, почему я здесь, Хамид. И ты смеешь приветствовать нас иранскими словами о мире?
Ага, правильно, недоумок. Я знаю, что означает «salam».
Улыбка Хамида исчезает с его лица.
— Я не знал, что он на вас работает. Мальчик...
Майкл перебивает его:
— Вообще-то, босс, это первое, что я ему сказал.
И я хотел рассмеяться от выражения, которое появляется на лице Хамида. Честно, я не так уж и зол, как мог бы, но этот мужик нуждается в уроке «Что происходит, когда ты трогаешь меня и мое».
— Ты должен быть готов к войне прежде, чем объявлять ее. Это правда? — спрашиваю я у Хамида.
Уставившись на Майкла, он отвечает:
— Я думал, мальчик врет, чтобы перестать работать. Я также думаю, что ты нечестно присваиваешь моих людей, хотя бы этого, — он указывает пальцем на Майкла.
— Очевидно, я был неправ. Приношу свои извинения.
Кивая, я показываю рукой на склад:
— Я думаю, нам нужно побольше поговорить об этом. Не так ли?
Не веря моему спокойному голосу, Хамид ненадолго прищуривает глаза, прежде чем улыбнуться:
— Конечно, входите.
Он ведет нас в свой кабинет на складе, затем поворачивается и заявляет:
— Было бы лучше оставить ваших людей снаружи. Я не хотел бы, чтобы мои мулы были обескуражены, и думали, что что-то не так.
Мулы. Так некоторые
Майкл пытается остаться с мужчинами, но я кивком головы подзываю его, чтобы заходил со мной. Он торопливо заходит, понурив голову. Когда Хэппи присоединяется к нам, Хамид спрашивает:
— Напитки?
Я хмурюсь. Он, целую минуту наблюдает за мной, потом ухмыляется, и садится за свой стол:
— Вся эта враждебность из-за ребенка?
Мы, все трое, стоим перед столом, и Хэппи говорит:
— Вся эта враждебность из-за войны.
Хамид взмахивает рукой:
— Это было до того, как я понял, что ты не отбираешь у меня людей.
Я говорю:
— Передай Патрику привет.
Хамид бледнеет. Дело в том, что мне пришлось избавиться от одного их своих людей из-за этого мудака, и это раздражает меня. Он заикается:
— Ч-что ты имеешь в виду?
Игнорируя его попытку разыграть из себя идиота, я говорю ему:
— Конечно, сейчас тебе трудно будет связаться с тем местом, где он находится прямо сейчас, — я наклоняю голову на бок, и щурюсь. — Очень трудно. Можно сказать, он ушел... под землю... на какое-то время.
Хэппи добавляет:
— Надолго. Он, возможно, никогда не вернется.
Фальшивая бравада Хамида испаряется, и его лицо приобретает обеспокоенное выражение:
— Я не ходил к нему. Он пришел ко мне! И он не сказал ничего, что я бы уже не знал. Теперь, мы поговорили, и я извинился, и нет никакой потребность в этом. Мы разойдемся, и забудем об этом.
Хоть он и пытался, чтобы это звучало, как утверждение, это все равно было больше похоже на просьбу.
Хэппи и я смотрим друг на друга, прежде чем Хэппи кивает в моем направлении. Я внутренне ухмыляюсь. Обходя стол, я говорю, подходя к Хамиду:
— Знаешь, что? Я думаю, ты прав. Я не думаю, что Патрик сказал тебе что-то, чего бы ты не знал. Но я действительно думаю, что ты знал, почему Майкл ушел от тебя. И я не думаю, что тебе хотелось отдавать парня мне, не так ли?
Хамид хмурит брови, я придвигаюсь ближе:
— И?
Он ехидно отвечает:
— Это не важно, Твитч. Все кончено. Не будет войны. Я не буду извиняться еще раз. И я думаю, тебе и твоим людям пора уходить.
Добравшись до спинки стула Хамида, наконец я наклоняюсь к его голове, и достаточно громко шепчу так, чтобы услышали все.
— В любви и на войне все средства хороши.
Так же быстро, как атакуют змеи, я рукой беру в захват его шею, и сжимаю достаточно сильно, чтобы приостановить поступление воздуха. Хэппи никак не реагирует, зато Майкл шепчет: