Неуловимая, Аллевард Кейтлин

Неуловимая

на обложку

Аллевард Кейтлин

Шрифт:

– Нет!
– мама смотрела на меня ошарашенными глазами, - И не думай!

А папа вот засмеялся.

– А вот это бы было весело!

Мама снова поспешила к плите.

–

Ну, если ты так хочешь побыть одна несколько дней, то..

– Да! Спасибоспасибоспасибо!
– я счастливо затараторила и кинулась обнимать ее.

– Только, пожалуйста, пообещай мне, что ты не вытворишь чего-нибудь такого, из-за чего нам с папой потом пришлось бы краснеть.

Я кивнула.

– И еще хуже. Не делай того, из-за чего можешь пострадать!

– Мам, я ценю это. Но мне не пять, помнишь?

Она цокнула и, отправив меня в ванную, попросила собрать им некоторые вещи, потому что, видите ли, она не успевает из-за того, что готовит мне еды на остаток дня и ночи, будто я готовить-то и не умею.

– Я же сказала: Ничего такого, что причинило бы вред тебе и дому в целом. Зная твои кулинарные способности, ты и дом можешь сжечь, жаря яичницу. А еще...

– Ладно! Я поняла, можешь не унижать меня больше.
– И покорно поплелась в ванную комнату, вызвав у папы смех.

Спустя несколько часов, мы уже подъезжали к аэропорту. Пока мама с папой регистрировались, я сидела в кресле ожидания и строчила смс-ку Зои. Мама уже предупредила мисс Рандел, о том, что Зои останется со мной некоторое время. Что было не в первой.

Так, Зои. Черт, я совсем забыла купить чего-нибудь ужасно-вкусного и калорийного к её приходу. Нужно по дороге домой заехать в супермаркет. Я взглянула на экран телефона и убедилась, что у меня еще есть время.

– Дорогая, пойдем, нам пора.

Мягкий голос мамы вынул меня из раздумий.

Я встала и, как в детском саду, взяв её за руку, поплелась за папой ко входу в самолет.

– Пожалуйста, Кейт, не натвори дел, хорошо? У тебя сутки самостоятельной жизни и я надеюсь, они тебе пойдут на пользу.

Женщина с цитрусовым запахом волос сжала меня в объятьях.

– Всего-то 26 часов. Люблю тебя-я, - протянула я, потому что, кажется, эта тирада не закончится никогда.

Мама немного отодвинулась и заглянула мне в глаза.

– И я тебя.

Она поцеловала меня в щеку и, послав еще один теплый взгляд, направилась к женщине, которая стояла на входе к этому странному коридору, и отдала ей их с папой билеты. В это время мужчина с густыми светлыми волосами подошел ко мне. Вот бы мне его шевелюру. Я всегда мечтала о длинных густых волосах, но не могу их иметь. Мои-то, густые, но очень тонкие и поэтому, я не могу иметь такую прическу, как, например, у Зои. Мои, темно-русые, со стрижкой, едва достающей до лопаток, и в подметки не годятся папиным.

– Вы ведь подождете с Эмбер и не уедете, не дав старикам попрощаться со своей малюткой?
– всего то и спросил он, когда подходил.

– Да, пап. Я думаю, что смогу ее уговорить.
– Я кивнула и обвила руками его шею.
– Я люблю тебя.

Роберт схватил меня в охапку, поднял над полом, как обычно он это делает со мной в течении семнадцати лет и сказал очень тихо, чтобы только я могла его услышать.

– До луны и обратно.

Я заулыбалась в свои тридцать два зуба и еще сильней сжала его на последок. Это была та фраза, которую он говорил мне постоянно: как сильно он любит меня.

Папа опустил меня на пол и направился к маме. Достигнув ее, они оба повернулись и помахали мне. Я помахала в ответ и крикнула сквозь толпу: