Неуловимый
Шрифт:
— Постой, кажется, я знаю этого субчика, — возбужденно сказал Валик. — А ну, ты, герой-мученик, давай сюда.
Мускулистая рука Валика схватила Полярника за загривок и притянула к себе, так чтобы и он тоже имел возможность видеть, что происходит на улице. Полярник для вида застонал. Валик повернул его голову лицом к экрану.
— Смотри, если ты — Светлов, ты должен знать этого клоуна.
Картинка была не особенно четкая, но достаточно, чтобы узнать в человеке правую руку Расулова, его сменщика, человека с редким именем-отчеством — Гектора Илларионовича. Личностью он был непростой и очень темной.
— Как его не узнать? Банников Геша, — сказал Полярник. — Или просто
— Я его тоже помню. Не понимаю, как он нас тут нашел, — вмешался Маратик. — А что это у него во второй руке, планшетка, что ли? Он постоянно в нее заглядывает.
Валик долго всматривался.
— Нет, это не планшетка. Что-то небольшое. Это… Кажется, я просек, как они нас вычислили. Это прибор, который ловит сигналы, а маячок где-то у него спрятан.
Он показал на Полярника. Раздосадованный Маратик тут же саданул ему под ребра рукояткой пистолета. Застонав, теперь уже по-настоящему, Полярник съехал на пол.
— Вот змей подлый! Просто время тянул, зная, что тебя найдут. Тушку они твою найдут, понял, гнида? Колись, где у тебя эта штука спрятана? Может, в подошве? А ну быстро снимай свои говноступы!
— Не кипятись, Марателло, — заметил резонно Валик. — Пусть себе пикает. Они уже знают про это место. Если мы сейчас эту хреновину вырубим, тот тип поймет, что мы его видим.
— Пацаны, — сказал Полярник, пытаясь подняться, — зуб даю, я сам ничего не понимаю. Мне кажется, против меня организован заговор. И мужик этот, который дает интервью от моего имени, и датчик, если он, конечно, существует, — все это звенья одной цепи. Сами посудите, если бы все было не так, если бы моя охрана знала, где меня надо искать, разве сюда пришел бы только один человек? Да здесь уже такая свистопляска творилась бы, спаси и сохрани! Что-то не так. Кто-то хочет кинуть меня с моей корпорацией. А Ларионыч этот — тварь продажная. Может, все-таки договоримся? Полцарства за коня, а?
— Какого еще коня, ничего не понимаю, — сморщился Маратик. — Конь у нас здесь только один. И этот конь, по ходу, — ты.
— Он хочет сказать, что отпишет на нас половину своих активов, если мы поможем ему разобраться с кидаловом, — пояснил Валик своему недалекому товарищу. — А вот скажи мне, если ты в самом деле Светлов, что ты нам говорил, когда брал на работу?
— Я многих брал на работу. Всего не упомнишь. Особенно дословно.
— А ты напрягись.
— Ну, если приблизительно, то сказал, что главное мое требование к тем, кто со мной работает, — умение держать язык за зубами. Что не потерплю предательства и, если что, найду и на краю света.
Вопрос оказался немудреным, а потому и угадать с ответом было нетрудно. Полярник знал, что необходимость держать язык за зубами, — это первое, о чем предупреждают наниматели тех, кого они берут себе секретарями, водителями и охранниками, то есть лицами, особо приближенными к телу императора.
— Хорошо. Только активы будем делить поровну. То есть на троих, — строго сказал Валик.
— Ладно, пусть вам будет шестьдесят процентов. Лучше потерять их, чем все.
— Шестьдесят шесть процентов. Шестьдесят шесть и шесть десятых, — поправил Маратик, давая понять, что и он, если надо, умеет шевелить мозгами и не даст себя обмануть.
— Черт с вами, — после паузы нехотя согласился Полярник. — У меня нет другого выбора.
Стоявший у дверей человек тем временем отошел в сторону метров на тридцать от здания и пропал из виду, спрятавшись за большим ржавым контейнером.
— Вот козел. Засаду на нас решил устроить. Ну-ну. Сейчас я его сделаю, — с довольным видом потер руки Валик.
— Что хочешь сделать? — поинтересовался Маратик.
— Выйду через двери с другой стороны и обойду его со спины. Он и пикнуть не успеет. Ты как хочешь, чтобы я этого Гешу сразу пришил или чтобы он помучился?
— Он меня вообще ни во что ни ставил. Поэтому лучше бы, чтобы он помучился. Но для пользы дела, ладно, не тяни, вали сразу, — милостиво разрешил Маратик.
— Тогда я пошел. Присматривай тут за нашим инвестором. И за тем хреном на улице тоже. Если он изменит место дислокации, позвони на мобилу.
— Дисклок… чего?
— Если он из укрытия свалит.
— А, понял. Хорошо, только звук выключи, чтобы он тебя не услышал.
Валик, зарядив дробовик, ушел. Полярник, кряхтя и потирая ребра, поднялся и снова сел на диван в полуметре от Маратика. Последний поспешно взял стоявшую напротив Полярника пустую бутылку и стакан и передвинул их на другой конец стола. Туда же перекочевали и две вилки. Нож убрали еще раньше.
— Было дело, — пояснил он свои действия Полярнику, — одни козел в ресторанном сортире на моей голове банку разбил.
— Используй все, что под рукою, и не ищи себе другое?
Маратик вздрогнул.
— Верно. А ты откуда знаешь?
— Отсюда.
Шариковая ручка «За Игната Свинарчука» вонзилась Маратику в правый глаз. Он даже не пискнул, а сразу потерял сознание от болевого шока. Дотянувшись до бутылки, Полярник разбил ее на затылке качка. Для верности. Посмотрел на монитор. Сначала там было только пустое пространство, но вскоре он заметил какое-то слабое движение у края противоположного ангара. Приглядевшись, Полярник понял, что это часть руки: Валик, притаившись за углом, выслеживал противника. Несколько минут прошло в ожидании, пока Валик, пригнувшись, не показался полностью. Крадучись, он стал подбираться к месту, где должен был находиться Ларионыч. Чем ближе он подходил, тем менее уверенными становились его шаги. Когда же он оказался совсем рядом с контейнером, то выпрямился во весь рост. Полярник не видел его лица, но сам силуэт Валика выражал полнейшее недоумение. Ларионыча за контейнерами не оказалось.
«Да, Валентин, не быть тебе хозяином “КомпТрейда”, ой, не быть», — только и успел подумать Полярник, как тут же тело Валика дернулось и распласталось на асфальте. Полярник не заметил точного места, откуда стреляли. Лишь по какому-то едва различимому колебанию он понял, что стрелок прятался там, откуда только что вышел сам Валик. Как Ларионычу удалось незамеченным покинуть укрытие и самому обойти противника, можно было только догадываться.
Оставалось решить, что делать дальше. Открыть двери, окликнуть Ларионыча, назваться? Не самая лучшая идея. Вряд ли в планы этого человека входило его спасение. Светлов, тут и гадать было нечего, уже успел пообщаться с директором банка, может, даже с Анастасией Викторовной, если та пришла в себя. Так или иначе, но насчет липовой платежки он был уже в курсе, поэтому, недолго думая, приговорил Полярника к смерти, считая его единственным виновником происшествия. Оттого и послал лишь одного человека, чтобы меньше было свидетелей. Хотел бы спасти, тут была бы вся служба безопасности «КомпТрейда».
Вспомнив, что где-то у него есть посылающий сигналы прибор, Полярник быстро ощупал свою одежду. Бесполезно. Сигнализатор мог быть где угодно — в пуговице пиджака или рубахи, в пряжке ремня и даже, как заметил Маратик, в обуви. Выходя из дома по личным делам, Полярник мог одеваться как угодно. В остальных же случаях его одежда, вплоть до ремня и толщины шнурков, должна была соответствовать одежде Светлова. Все предметы делового гардероба Светлова покупались в двойном экземпляре. Расулов лично привозил их к Полярнику на дом.