Неупокоенные
Шрифт:
— Для меня это рановато, — стал я отнекиваться от угощения.
— Так ведь уже одиннадцать скоро!
— Я сова.
— Да? Так ведь и я тоже. — Хозяйка вся в улыбке заломила бровь, что вполне могло означать радушное приглашение, особенно если вы восприимчивы на манер детишек или собачек. — Меня если продержать до утра в постели, так я из нее уже и не встаю.
— Да вы что? — замешкался я, подыскивая слова. — Как мило.
— Так ведь и вы милота, — продолжала штурм хозяйка, слегка покачиваясь, отчего медальон в форме ракушки маятником болтался у нее между грудями. К этому моменту
— Выяснили что-нибудь? — спросила Ребекка, когда я возвратился к ее дому.
— Да особо ничего, кроме того, что соседка у вас сексуально озабочена.
— Лайза? — Женщина впервые за все время улыбнулась. — О-о, да она всегда такая. Разок даже мне предлагала.
— Вы подрезаете мне крылья, — опечалился я. — Я уже, не чувствую себя таким неотразимым.
— Надо было, наверное, вас заранее предупредить. — Она взмахом указала на разбитое окно. — Только вот…
— Что ж. Кроме нее, никто ничего не видел. Она сказала, напротив ее дома был какое-то время припаркован красный автомобиль. Но освещение там не сказать чтобы надежное. Она могла и ошибаться.
Ребекка ссыпала в корзину последние остатки битого стекла и убрала совок со щеткой в стенной шкаф. Затем набрала номер стекольщика, который пообещал с утра быть тут как тут. Я помог где скотчем, где пластырем временно перетянуть поврежденное окно. Управившись с этим занятием, хозяйка дома зарядила кофейник и налила нам обоим по чашке. Кофе мы пили стоя.
— Не верю я во всем этом деле полиции, — призналась она со вздохом.
— Почему, смею спросить?
— За все время они ничегошеньки насчет него не сделали. Можно подумать, в этот раз будет как-то иначе.
— Ну, на этот раз он проломил окно. А это уже преступное деяние со злонамеренным ущербом. То есть все идет по нарастающей. Есть кровь, так что копам есть за что ухватиться.
— Как? — хмыкнула женщина. — Чтоб опознать его, когда он меня прибьет? Только для меня уже поздновато будет. Этому человеку никакая полиция не страшна. Я тут думала насчет того, что вы мне говорили при первой нашей встрече: о том, как, вероятно, придется действовать, чтобы этот тип от меня наконец отстал. Так вот, сделайте это с ним. Неважно, во что мне это встанет. Деньги у меня кое-какие есть — и на вас, и на того, кого вы там еще решите взять себе в помощники. Гляньте, что он понаделал. Так просто он не уйдет, если только его не остановить силой. Я боюсь за себя, боюсь за Дженну.
— Дочь у вас, мне кажется, очень выдержанная, — сказал я, рассчитывая как-то сменить тему, пока Ребекка не успокоится.
— Что вы имеете в виду?
— То, что она как-то не очень напугана или потрясена произошедшим.
Женщина чуть напрягла брови.
— Да она, собственно, всегда такая. Хотя я с ней потом поговорю. Ишь ты, не хватало еще фанфарониться для того лишь, чтоб мать не переживала.
— Извините, что спрашиваю: а где ее отец?
— Умер.
— Простите мою бестактность.
— Да ладно. Он и отец-то ей постольку-поскольку, и женаты мы с ним не были. Тем не менее повторяю: мне надо, чтобы этот человек был остановлен во что бы то ни стало.
Я не ответил. Она рассержена и напугана (вон руки все еще трясутся от шока). Ладно, можно будет поговорить утром. Я сказал, что могу остаться, если ей от этого как-то легче. Ребекка поблагодарила и постелила мне на диване в гостиной.
— А пистолет у вас с собой есть? — спросила она, прежде чем подняться к себе в спальню.
— Есть.
— Вот это хорошо. Если он вернется, стреляйте не раздумывая.
— Это уже дополнительные деньги.
Она посмотрела на меня, как будто прикидывая степень моей серьезности. Сейчас, чего доброго, полезет в кошелек за оплатой.
Стекольщик прибыл в восьмом часу. Оглядел сиротливое ложе в гостиной, расхлестанное окно, потом меня, и четко все понял: налицо семейная драма.
— Ничего, бывает, — заговорщически шепнул он. — Они, дело такое, иной раз кидаются, но попасть-то на самом деле не норовят. Хотя надежней все же пригнуться — целей будешь.
Я его поблагодарил: совет в любом случае дельный. Ребекке стекольщик учтиво кивнул и продолжил заниматься своим делом.
Когда он управился, я вслед за «Хёндэем» Ребекки поехал в школу, куда она отвезла Дженну, затем проводил ее до офиса. Работала Ребекка в пяти минутах от дома на Уиллард-сквер, возле стыка Пиллсбери и Пребл. Мне она сказала, что до обеда думает находиться в офисе, а затем днем ей предстоят выезды по показу недвижимости. На моих глазах она вошла в здание. Всю дорогу я держался за ней на почтительном расстоянии. Ее преследователя я пока не увидел ни разу, но при этом не хотел, чтобы он заметил меня с ней, во всяком случае пока. Пусть еще раз приблизится, чтобы я был уже начеку. Хотя при должной сноровке он срисует меня без труда. Сам я уже смирился с тем, что для нужного исхода дела придется привлекать кое-кого со стороны.
Пока Ребекка трудилась в офисе, я съездил обратно в Скарборо, выгулял и покормил Уолтера, принял душ и переоделся. Сменив свой «Мустанг» на двухдверный «Сатурн», заехал в «Фолиз бейкери», что у Первой магистрали, взял там кофе с плюшкой, позавтракал и направился обратно в сторону Уилларда. Автомастерская Вилли Брю в Куинсе специально припасла этот двухдверник для меня и уступила мне его по цене не дороже комплекта покрышек. Иметь в гараже такой резерв весьма полезно, но вот ездить на нем — все равно что на тракторе.
— У тебя здесь что, ежик помер? — спросил я у Вилли, когда он впервые представил мне эту колымагу в качестве запасного варианта (если соглашусь, конечно).
Вилли сделал вид, что принюхивается.
— Н-да, сыровато в салоне, — признал наконец он. — Так что, может, он перед смертушкой еще и опростался. Ну так ты возьми да кинь его трупик вместо коврика, при такой-то цене бросовой.
Насчет цены он прав, однако все равно разъезжать на таком реликте как-то неловко. Хотя если уж на то пошло, «Мустангбосс-302» шестьдесят девятого года тоже не был образцом конспирации. Тут любой, даже самый недалекий преступник глянет в зеркало и смекнет: «О. Это не тот самый тихоход „прощай молодость“, что меня уже битый час пасет? Ба, да это никак хвост!»