Неутолимая страсть

Хенли Вирджиния

— Умираю, хочу остаться, Уилл, но Кэт на это не согласится. Она носится со своей девственностью, как с поясом верности. В следующий раз я приду одна, — шепотом сказала она.

И вскоре юные леди торопливо шагали в сторону реки, чтобы нанять лодку, которая доставила бы их в Уайтхолл.

В Шотландии к тому времени, когда лорд Стюарт добрался до Кричтона, из всей его команды остались только Хепберны. На последних милях Патрику вдруг стало очень неспокойно. Мозолистой ладонью он потер затылок, в котором закололо иголками.

Джок Эллиот заметил этот жест.

— Опасность, милорд?

— Нет,

но что-то не так. Надо укрыть этих лошадей на верхнем пастбище возле водопада, а потом я займусь остальным.

Объехав стороной сады, они выгнали лошадей на луг позади замка. В небо взлетел клич, и все Хепберны, которые населяли и обслуживали Кричтон, поспешно кинулись в главный зал замка, чтобы встретить своего вернувшегося сеньора. Оставив лошадей на пастбище, всадники расползлись по конюшне и поручили своих коней молодым конюхам. Затем, мрачнее тучи, Патрик ступил под каменную арку с вырезанными на ней розами Хепбернов. Его шпоры высекали искры из плит под ногами, когда он входил в главный зал.

Кузен Дэвид, который командовал гарнизоном Кричтона, широко улыбаясь, вышел вперед.

— Добро пожаловать!

— О, я уже оценил твое гостеприимство на верхнем пастбище и понял, что ты ждал меня. — Патрик посмотрел на молодые довольные лица и заметил, как улыбки стали вянуть. Он грохнул кулаком по дубовому столу. — Милость Божья! Зачем нужно ссать себе на сапоги? Давно скот графа Уинтона пасется у нас на верхнем выгоне?

Брови Дэвида удивленно поползли вверх.

— Почему ты думаешь, что это коровы Уинтона?

— Господи, я не думаю, я знаю! Они же заметные. Это особая порода с длинными рогами. Теперь вместо того, чтобы завтра веселиться в Эдинбурге, мне выпадает сомнительная честь отгонять это стадо назад в Сетон и придумывать какую-нибудь небылицу для графа. — Он помолчал. — Ты поедешь со мной.

В Кричтоне уже привыкли к мгновенным яростным вспышкам Патрика, которые сверкали как молния, сопровождаясь ударами грома, а потом затихали так же быстро, как начинались. После этого какое-то время мужчины держались настороже. Но к прекрасному полу это не относилось. Девушки благоговели перед Патриком, а женщины постарше и совсем старые — обожали. Он никогда не бывал груб с ними. Наоборот, покровительствовал, был великодушен и с благодарностью принимал то, что они делали для него. Поэтому кухня в замке сияла чистотой, обильная еда подавалась вовремя, ему безукоризненно заправляли постель и любовно чинили рубашки.

Патрик искренне их любил. Ему хватало ума относиться к ним как к сестрам, в особенности когда они провоцировали его. Сегодня после вечерней трапезы он сидел, вытянув длинные ноги к огню, а рядом разлеглись любимые борзые. Его молоденькая двоюродная племянница забрала у слуги кувшин с элем и подошла, чтобы наполнить ему кружку.

— Патрик, каких прекрасных лошадей ты пригнал сегодня. Я уже достаточно взрослая, чтобы скакать самостоятельно. Будешь ли ты настолько щедрым, что подаришь мне одну из них на день рождения?

— Ты дерзкая девчонка, Дженни Хепберн. Мой ответ будет — нет, пусть даже речь идет о дне рождения. Я собираюсь продать английских лошадей обратно англичанам. — Увидев, как очаровательно она надула губки, он потрепал ее по волосам. — Передай отцу,

что я разрешил тебе взять пони с верным ходом. Пусть выберет из тех, что зимовали на торфянике.

Куда только делась ее соблазнительная кокетливость! Хорошенькое личико вспыхнуло обожанием.

— Спасибо, Патрик.

Хепберн встал, расправил плечи и увидел главного управляющего замком. Тот шагнул к нему с пачкой бумаг, зажатых в руке. Патрик кивнул головой в сторону библиотеки. Теперь пара часов уйдет на замковые дела. Нужно будет вникать во все, начиная от снабжения пивоварни и кончая подсчетом поступлений от аренды. В постоянной борьбе за то, чтобы свести дебет с кредитом, он надеялся, что ему больше не придется закладывать Кричтон, чтобы расплатиться со своими людьми. По пятам за ним потянулись борзые, а потом они снова разлеглись у. огня. Как и все обитатели замка, собаки понимали, что их мир останется незыблемым, пока хозяин находится дома.

Замок Уинтон располагался довольно далеко от реки Тайн на вершине холма, в живописной местности. Насколько хватало глаз, повсюду были разбросаны пастбища с бесчисленными стадами коров. Все это принадлежало Джорди Сетону, известному своей вспыльчивостью графу Уинтону. Его земли простирались до самого моря, и Патрик признался себе, что не отказался бы иметь столько же.

Граф увидел их за полмили и на полном скаку ринулся навстречу. Ему было около шестидесяти. Когда-то это был красавец с копной волос черных как вороново крыло. Но теперь волосы поредели и поседели, а ясное лицо покраснело и задубело от ветра.

— Раны Господни! Хепберн, я уже не чаял увидеть снова этих тварей. Я отправил бы своих людей в погоню, как только обнаружил пропажу, но разве пастухи могут сражаться с проклятыми бандитами? Где ты их нашел?

Он все никак не мог успокоиться.

— Наткнулся на них вчера, когда возвращался с границы. Животные приметные. Я сразу сообразил, что они ваши, лорд Уинтон, — ответил Патрик.

Настырного Сетона такой ответ не удовлетворил.

— Мне-то казалось, что так далеко от границы мы в безопасности. Подозреваю, что проклятые англичашки не имеют к этому никакого отношения. Тут грабили наши — шотландцы!

Патрик заметил, как замер Дэвид и как напряглись ребята, участвовавшие в набеге.

— Вы правы, ваша светлость. Это были шотландцы, — согласился он, наслаждаясь унынием, которое вызвали его слова.

— Знаю, что прав! Это дело рук чертовых Армстронгов, так ведь?

Красное лицо Сетона побагровело.

— Я требую, чтобы ты арестовал их! На следующем сходе наблюдателей я выдвину против них обвинение. Если потребуется, дойду до короля. Я требую правосудия!

— Правосудие уже свершилось. Я повесил Сима Армстронга.

— О! Ты меня восхищаешь. Прими мою благодарность, что вернул стадо. — Он призадумался. — Я всегда был против того, чтобы платить за защиту, потому что, на мой взгляд, это подкуп. Ты меня понимаешь, да? Но теперь, мне кажется, пришла пора развязать мошну. Поставь лошадь на конюшню и поднимайся в замок, Патрик. Мы с тобой заключим соглашение.

Бесстрастно глядя на него, Патрик спросил:

— Вы не будете против, если мои люди походят и осмотрятся вокруг? Их очень интересуют ваши коровы.