Never Back Down
Шрифт:
С другой стороны, почему бы не попробовать? Ремус прав, я вполне заслужила простое человеческое счастье. Как знать, вдруг мы даже выживем в войне? Тогда я могу после себя оставить хоть что-то, кроме портрета на гобелене. О семье всяко будет кому позаботиться.
Глупости!
Всё это невероятные глупости! Какая семья? Я же всё время в подвешенном состоянии! Я могу в любой момент сорваться, в любой момент она может вернуться. И что тогда? Могу ли я потерять над ней контроль? Сжечь всё счастье дотла?
Всё. Забыли. Никаких детей! Не могу и не хочу!
Я лежала в кромешной тьме. Внизу кто-то
— Кричер, — тихонько позвала я.
Во тьме послышался хлопок. Я села на кровати, спустив ноги на пол.
— Кричер прибыл по зову хозяйки, — проквакал домовик откуда-то справа. — Хозяйка чего-то желает?
— Да, наколдуй мне капучино, — улыбнулась я. Раздался щелчок, пальцы ощутили гладкую поверхность бумажного стаканчика. Делаю глоток. — Что на площади Гриммо? Меня хватились? — спрашиваю я, нашаривая трость свободной рукой.
— Господин Регулус переживает, хозяйка. Господин Орион пытается бросить все доступные силы на ваши поиски, но…
— Но?
— Ваша матушка, госпожа Вальбурга. Она против, говорит, что вашему отцу не стоит беспокоиться о… вашем здоровье.
— Дословно, Кричер. Что она сказала?
— «Орион. Ты испытываешь моё терпение! Ничего с твоими отпрысками не случится! Ни с поганцем-наследником, ни с твоей дрянной дочкой! Не лезь в дела Лорда!», — подражая голосу матери, воспроизвёл Кричер.
— Похоже, мамаша была в курсе, — пробормотала я, отбивая тростью ритм по тумбочке. – Ну, кто бы сомневался. Надеюсь, отцу хватит смелости придушить её во сне подушкой… Так, забудь, что я только что сказала!
— Как прикажете, госпожа, — я не видела домовика, но готова поклясться, что он отвешивает поклон. О, старый добрый Кричер.
— Что ещё?
— Возле дома ошивается тот грязнокровка…
— Кричер!
— Простите, госпожа. Ваш друг. Целыми днями бродит вокруг площади Гриммо, да в окна заглядывает.
— Он волнуется, — вздохнула я. — Передашь ему сообщение?
— Кричер не станет разговаривать с гряз… с маглорождённым! — заворчал Кричер.
— Тогда сооруди мне какое-нибудь самопишущее перо, — я начинала злиться. Нужно отправить сообщение Джастину, а я беспомощна, как котёнок! — И чернила с пергаментом, конечно.
— Хозяйка, не было бы разумнее, если бы кто-то записал под вашу…
— Тащи перо, сказала! — рявкнула я. — И Байнса. Чёрт знает, где этого ворона мотает!
Спустя пару минут и ещё два стаканчика с кофе под мою диктовку было составлено письмо:
«Джас, я в порядке. Жива, почти здорова, долечиваюсь. Всё хорошо, все живы, мы в безопасности. Увидимся на Кингс-Кросс первого сентября. М.»
Кричер отправил ворона в окно, после чего я отпустила домовика.
Вот вроде сделала что-то, а на душе всё равно как-то… пусто. И немного страшно.
Несколько секунд я неподвижно сидела на кровати, отбивая ритм тростью. Я мечтала об огне. Не неистовом пламени, нет. О крохотном язычке пламени, колышущимся над свечой. О мягком оранжевом свете, который он дарит. Я пыталась с помощью талисмана хотя бы почувствовать пламя, но у меня ничего не выходило. А если и выходило, перед внутренним взором возникали видения алого огня, пепла и кровь, кровь, кровь…
Порой я надеялась, что из тьмы вынырнет та девочка с заштопанными глазами и канделябром. Что она скажет: «Ещё не время» и…
В углу я почувствовала движение. Не переставая отбивать ритм, я насторожилась. Украдкой я тянусь к талисману, пытаясь нащупать… но я ничего не чувствую. Это сбивает с толку. Впервые за минувшие несколько дней я ощущаю себя по-настоящему беспомощной.
Снова шевеление.
Вскакиваю, занеся трость. На кончиках пальцев я чувствую покалывание энергии. Столь внезапно, что, испугавшись, теряю контроль, выпускаю куда-то в пространство импульс. На миг тьма разрывается алым всполохом, высвечивая слева от меня чей-то силуэт. На миг, но я теперь знаю, куда садануть тростью и откуда убегать.
— Марс! Марисса! Это я, это Эд! Не бойся, всё хорошо! Всё в порядке! — слышу паническую быструю речь. Облегчённо вздохнув, опускаю трость.
— Ты меня напугал, идиот! — оскалилась я.
— Извини, не хотел.
— Ты что здесь делаешь?
— Ну… — замялся парень. Голос его переместился чуть ближе. — Я решил оставить вас наедине. Прошёлся по набережной, вернулся домой, да как-то механически поднялся сюда. Слишком я привык протирать зад именно в этом кресле. У тебя тут темно, спокойно. А тут ты врываешься. Ну, я и испугался твоей реплики про поджаренные рёбра, к тому же, ты была как-то расстроена… Вот я и не решился тебя беспокоить, думал тихонько отсидеться. А потом ты домовика позвала. Он всё косил на меня глазами, но молчал почему-то. Вот… И у меня нога затекла. Я пытался потихоньку её расшевелить, а тут ты как подскочишь, как… что ты сделала, кстати?
— Понятия не имею, — вздохнула я, нащупывая кресло. — Идиот ты, Эд. Своей комнаты, что ли нет?
— Там Джеймс, Сириус и Питер режутся в покер на раздевание. Извини, но я не готов видеть обнажённого Петтигрю.
Я улыбнулась. Да уж, такое и я узреть не хотела бы, а за возможность увидеть хоть что-то я много бы дала.
— Если хочешь, — кашлянул Эд, — я могу уйти.
— Нет, не надо. Останься, — тихо говорю я. Мне не хочется снова оставаться в темноте в одиночестве.
Я слышу, как Эд подходит и садится на кровать рядом с креслом, где сидела я. Он мягко, но настойчиво останавливает меня, когда я начинаю снова отбивать ритм тростью. Мы молчим. Но на сей раз я не одна. Слышать рядом чьё-то дыхание уже что-то для человека, который круглые сутки видит только одно сплошное ничто.
— Могу я кое-что спросить? — нарушает он тишину.
— Конечно. Не факт, что я отвечу, но спрашивай.
— Что такое это… синее пламя? Я видел его в том сне, потом мы сожгли стену, потом ты и я… и… ох.
Я думала об этом. Синее пламя остановило алое. Оно стёрло иллюзию со стены. Оно остановило меня, когда я обращала людей в пепел. Оно ненавистно ей. Оно причиняет ей боль. И основным его источником почему-то является именно Эд.
— Возьми меня за руку, — прошу я, протягивая ладонь. Мысленно я вновь тянусь к талисману. Не черпаю силы, просто касаюсь. Моих пальцев касается его ладонь. Я чувствую боль, я вновь вижу алую вспышку перед глазами. Я чувствую, как она заходится в ярости. Отдёргиваю руку.