Неверноподданный
Шрифт:
– Большое спасибо, вы даже не представляете, как вы меня выручили.
– Представляю, - возразил он и на его лице опять появилось подобие улыбки. Казалось, он прекрасно понимал, что плач Елены Борисовны был записан на плёнку, а когда Рая вошла в аудиторию и прочла вопрос, её муж включил портативный магнитофон на полную громкость.
* * *
Борис перевёл взгляд с жены на дочь и улыбнулся. Лена улыбнулась в ответ. А может быть, ему это только показалось. Хотя чего же ей не улыбаться. Наверное, ей снятся цветные игрушки и она отдыхает перед тем, как начать новый день своей пока ещё беззаботной жизни. Ей не надо вставать по звонку и спешить на работу, не надо думать о том, сколько осталось до семи утра и успеет ли она ещё
Он не представлял себе, как люди имеют по нескольку детей. Как его собственные родители смогли воспитать его без бабушек и дедушек, без горячей воды и центрального отопления. Его мама работала в поликлинике и на скорой, а инвалид-отец, в добавок к функциям домработницы, раз в неделю ездил за продуктовыми заказами для ветеранов Войны. Родители получили квартиру, только когда ему исполнилось пять лет и основные трудности были уже позади. До этого они жили в доме, где нужно было топить печку, а воду носить вёдрами из колодца.
А у него есть все и теща в придачу. Правда, за помощь она пьёт его кровь, но тут уж ничего не поделаешь, другой платы она не принимает. И ладно бы только это, а то из-за своих глупых предрассудков она не позволила ему договориться с бабой Нюрой, хотя та явно предлагала свои услуги. Встретив как-то Бориса, баба Нюра спросила, скоро ли Рая собирается рожать.
– Если вы будете сидеть с моим ребёнком, я уговорю её сделать это прямо завтра, - ответил он.
Боря рассчитывал, что жена и тёща ухватятся за предложение бабы Нюры, но Нина Михайловна безапелляционно заявила, что по народным приметам ничего нельзя делать заранее и потребовала, чтобы Борис до рождения ребёнка ни с кем не договаривался. Ни Лев Абрамович ни Рая не хотели с ней спорить и в течении нескольких дней он сражался один, но силы были слишком неравны и битву он проиграл. Несмотря на то, что товарищи Нины Михайловны по партии называли религию опиумом для народа, а приметы - пережитками капитализма, она сама ни за что не хотела эти пережитки нарушать. В конце концов, Боря сдался и, встретив Муханова, пожаловался ему на упрямство тёщи.
– Но ведь Рая только на пятом месяце, - сказал тот, - всё равно договариваться ещё рано.
– Ничего не рано, бабу Нюру могут увести в любой момент.
– Неужели она такая незаменимая?
– Конечно, родители всех её предыдущих воспитанников отзывались о ней только в превосходной степени.
– Даже те, которые живут на втором этаже?
– спросил Володя, вспомнив, как его друг познакомился с нянькой.
– Те особенно.
– Ладно, не расстраивайся, всё ещё может измениться.
Что-то Боре не понравилось в интонации друга и он уже жалел, что поделился с ним своими неприятностями. В последнее время ребята виделись
Несколько дней Боря искал предлог, чтобы зайти к бабе Нюре, но, не придумав ничего лучшего, взял дефицитные продукты и позвонил в её дверь. Она предложила ему чаю и стала рассказывать про своих внуков. Он внимательно слушал, а потом сказал что принёс ей продукты из заказа. Сама она была очень непривередлива и могла ограничиться малым, но ей наверняка доставляло удовольствие баловать внуков и белой рыбой и красной икрой.
– Я не могу это принять, Боря, - покачала она головой, - я уже обещала Володе сидеть с его ребёнком.
– Что же вы меня не подождали?!
– в отчаянии воскликнул он.
– Я ждала, - ответила она, - но ты мне так ничего и не ответил.
Наверное, твои женщины были против.
– Это тёща, она боялась договариваться о чём бы то ни было до рождения. Говорила, что это плохая примета.
– Может, она и права, кто знает.
– Э-эх, - только и сказал Боря. По собственной глупости он потерял самую лучшую няньку в округе. Сначала не смог переубедить тёщу, затем растрепал всё Муханову, а, в довершение всего, несколько дней раздумывал над сакральным вопросом, что делать.
* * *
Когда Борис сказал Старкову, что опять собирается в аспирантуру, тот предложил прогуляться по коридору. Убедившись, что их никто не слышит, заведующий лабораторией сказал:
– Боря, ты, наверное, знаешь, что сейчас представителям твоей национальности особенно трудно устроиться на работу.
– В этом плане ничего не изменилось с царских времён, - ответил Коган.
– Изменилось. Официально в нашей стране все народы равны, но поскольку теперь евреям разрешили эмигрировать, в отношении них существует правило трёх "не": не принимать, не увольнять, не повышать. Я пытался сделать тебя руководителем группы и почти уломал нашего общего друга Тураева, но вчера Рудик Брускин попросил характеристику в ОВИР.
– Не может быть!
– Не прикидывайся, Боря, вы же с ним друзья и он наверняка тебя предупредил, но это неважно. Важно то, что теперь в руках товарища Тураева очень сильный козырь и он непременно им воспользуется. Я предлагаю тебе переждать, а как только всё уляжется, помогу поступить в аспирантуру.
– Я уже и так пропустил туда всех желающих.
– Раньше ты сам не особенно рвался, а после того, как ты начал учить английский, я вообще решил, что ты собираешься уезжать.
– Спасибо за идею, я подумаю, - сказал Борис.
Вечером он всё рассказал Рае, она поделилась с отцом и Лев Абрамович обещал что-нибудь придумать, а пока он предложил им отдохнуть в Одессе. Там всего несколько лет назад благодаря его инициативе завод построил ведомственный дом отдыха.
Ему удалось добиться разрешения на строительство в горсовете и одержать сложную дипломатическую победу над своими недоброжелателями в Министерстве. Он гордился этим не меньше, чем выигранными делами. На него писали анонимки, обвиняя в некомпетентности и воровстве. Некоторые говорили, что Поланский ничего не понимает в строительстве, что он выбрал место на краю обрыва и подвергает опасности жизнь сотен отдыхающих. В результате была создана межведомственная комиссия, которая для изучения дела выехала в Одессу. Когда директор одного из Уральских заводов увидел место будущего санатория, он сказал Поланскому:
– Слушай, старик, продай мне право на строительство. Вы, москвичи, и так можете поехать куда угодно, а для сибиряков отдых в Одессе это как путешествие в рай. Тебе лично я гарантирую персональный люкс на весь сезон, а если ты сам не сможешь отдыхать, то пришлёшь сюда родственников. Давай прямо сейчас заключим договор, ты же юрист и знаешь как это делается.
– Нет, старик, - в тон ему возразил Лев Абрамович, - у тебя денег не хватит. Мой дом отдыха будет приносить заводу такую прибыль, которая тебе и не снилась.