Неверноподданный
Шрифт:
– По заключению врача он должен скоро выздороветь.
– У него нарушена координация движений, а для художника это конец карьеры.
– Ему совсем необязательно быть Рафаэлем.
– У него талант милостью Божьей, а вы отняли у него надежду вернуться к любимому делу. Он даже приличные лекарства купить не в состоянии.
Лев Абрамович подумал, что он сам находится в гораздо более плачевной ситуации, потому что судиться с Министерством обороны не только бесполезно, но и опасно. Его признают абсолютно здоровым, обвинят в разглашении государственной тайны и могут даже лишить пенсии. Во всяком случае его недоброжелатели в Министерстве сделают для этого всё возможное.
– Я выхлопотал Горюнову бесплатное лечение в заводском санатории в Одессе
– Да как же ей не согласиться, Вася сейчас не может себя обслуживать и без матери он вообще бы концы отдал, а денег на приличного адвоката у них нет и тягаться с заводом им не под силу.
– В том, что произошло, завод не виноват. Твой друг получил травму на временной работе и с ним поступили в полном соответствии с законом. Ты бы, наверное, тоже не стал платить за лечение человека, который сломал ногу, когда ставил тебе забор.
– Нет, но я бы не стал платить и хоккеистам, которые на вашем заводе кроме тройной зарплаты получают премию за каждую победу и за каждый гол. Это, по-вашему, законно? Они ведь официально считаются любителями и должны играть только в свободное от работы время. Или у вас разные законы для разных людей?
– Такова наша система и я её изменить не могу.
– При вашей системе государством управляют воры и преступники.
– Государством всегда управляют воры и преступники, а система эта такая же моя, как и твоя.
У Бори на секунду мелькнула мысль, что Поланский прикидывается верноподданным только потому, что ему это удобно. Он прожил здесь жизнь и, наверное, считал, что ему поздно что-то менять. Но Борю уже понесло.
– Нет, не такая же, я к вашей партии никакого отношения не имею.
– А мы с Ниной Михайловной имеем, так что?
– То, что вы члены банды, вы всё время единогласно голосуете "за", платите взносы своим паханам и для того, чтобы выслужиться перед ними, лишили помощи человека, попавшего в беду. В нормальном обществе таким людям помогают.
– В любом обществе нужно приспосабливаться к действительности, такова жизнь.
– Не могу я приспособиться к вашей действительности. Здесь никогда не знаешь, что произойдёт завтра. Даст ваша партия указание всем диссидентам отрезать правое яйцо, вы и не пикните.
– А ты молчи тогда останешься с полным комплектом.
– Не могу я молчать, когда вы так поступаете с порядочным человеком.
– Успокойся, я помогу твоему другу, - сказал Лев Абрамович.
XIII
Пока Поланский был в командировке, на завод прислали комиссию, главной целью которой было снять директора. Ещё совсем недавно для этого достаточно было указания министра. Теперь же требовался формальный повод. Директор знал это и отчаянно сопротивлялся. Он издал специальный приказ о поощрении усердных работников и наказании безответственных. Нина Михайловна, боясь оказаться в числе последних,
ходила на работу больная. Боря убеждал её взять бюллетень. Он говорил, что она может заразить детей, а их здоровье гораздо важнее любого утренника и ничего страшного не произойдёт, если они не выучат пару новых песенок. Но Нина Михайловна не хотела подводить коллектив, она была убеждена, что её работа может повлиять на результаты проверки, а это, в свою очередь, отрицательно отразится на её муже. Боря не понимал, прикидывается она или искренно так считает, но на всякий случай объяснил ей, какой бардак царит в каждом цеху и при желании любого начальника можно посадить лет на пять. Члены комиссии всё это прекрасно знают и проверять детский комбинат не будут.
Убедить тёщу не удалось и несколько дней она ходила на работу, заражая детей, но её трудовой энтузиазм не спас директора и Поланский, вернувшись из командировки, уже должен был отчитываться новому начальнику.
Звали его Александр Владимирович Трушин, было ему сорок два года и во время первой встречи он внимательно приглядывался к руководителю юротдела. Лев Абрамович подробно рассказал о своей поездке на полигон, а потом перешёл к текущим делам, одним из которых была тяжба с подшефным колхозом, продолжавшаяся несколько лет. Колхоз "Путь к коммунизму" заказал на заводе дорогое оборудование и, воспользовавшись тем, что к оговоренному сроку оно не было сделано, отказался его покупать. Подобный трюк подопечные проделывали довольно часто и до сих пор им прощали долги, но на сей раз стоимость станков выражалась семизначными цифрами и Лев Абрамович решил не уступать.
Колхоз считался передовым и совсем отказаться от своих обязательств не мог. Он был одним из немногих рентабельных хозяйств, но разбогател не на молоке, мясе или картошке, а на скобяных товарах. Делали их в подсобном цеху, который был организован в конце 30-х годов как мастерская по изготовлению колючей проволоки. Тогда на неё был очень большой спрос и председатель, Егор Кузьмич Заречный, молодой, энергичный и очень осторожный человек, быстро уловил конъюнктуру и несмотря на то что сам сильно недовыполнил план по раскулачиванию местных богатеев, ухитрился остаться вне учреждений, использовавших его продукцию. Впоследствии колхоз стал выпускать гвозди, а совсем недавно Егор Кузьмич решил перейти на изготовление шурупов и метчиков с помощью новейших станков с числовым программным управлением. Эти станки он и заказал заводу, но вскоре выяснил, что в обслуживании они весьма капризны, эффективно работать на них могут только высококвалифицированные специалисты, а ремонт их безумно дорог. Лев Абрамович, встречаясь с председателем на партхозактивах, пытался убедить его вернуть долг, но тот всё время находил уважительные причины отсрочить платежи. У него была простецкая физиономия курского крестьянина, под которой скрывался очень хитрый мужик и отличный хозяин. Он никогда не избегал Поланского, но если тому удавалось перевести разговор на невыплаченные долги, всегда рассказывал ему, почему именно сейчас у него нет ни копейки и приходится экономить на мелочах. Недавно, например, он нанял шабашников для постройки жилого дома и поскольку они себя очень хорошо зарекомендовали, заключил с ними договор на строительство свинарника. Конечно, они заломили бешеную цену, но иметь с ними дело всё равно выгодно, ибо они работают быстро, и свинарник окупится за пару лет, так что нынешнее поколение советских свиней хоть и не доживёт до коммунизма, но зато пойдёт на убой из современного, оборудованного по последнему слову техники помещения, а не из старого и грязного, построенного ещё при культе личности и больше похожего на один из лагерей Гулага. Строительство выгоднее всего начать именно сейчас, потому что под "Продовольственную программу" у государства можно получить большой заём на очень выгодных условиях. "Выгодные условия" на его языке означали, что долг он отдавать не собирается.
В следующий раз он оправдывался тем, что приобрёл дорогущее медицинское оборудование для колхозной больницы и вынужден был повысить зарплату врачам. Ведь если у них не будет стимула остаться в деревне, они сбегут в Москву, которая находится всего в часе езды. Так что лишних денег у него нет и в данный момент он долг отдать никак не может.
Судиться с ним было безнадёжно, потому что органы власти всегда поддерживали хромающее сельское хозяйство и Лев Абрамович обратился за помощью в своё Министерство. Завязалась война авторитетов, а судья, не зная чью сторону принять, всё время откладывал слушание.
– Сделайте, всё возможное, чтобы вернуть затраченные деньги, - сказал директор, выслушав рассказ, - а то они нам вообще на голову сядут. Что у вас ещё?
– Ещё... есть у меня одно запутанное дело.
– И он рассказал о Горюнове, выразив сомнения в правильности собственных действий.
– Дело закрыто?
– спросил Трушин.
– Да.
– Ну так и оставьте его в покое, у вас, наверное, и без того много работы.
На этом они расстались и некоторое время новый директор Льва Абрамовича не беспокоил. Поланский к этому не привык: предыдущий