Неверный муж моей подруги, часть 2
Шрифт:
Кажется, Игорь не разделяет моих взглядов на будущее наших сыновей, но благоразумно не спорит. Провожает меня до такси, целует и возвращается домой — мы дали Зое отпуск и решили пока сами заниматься пиратами и разбойниками. Пока все идет хорошо.
Всю дорогу небо хмурится, и я начинаю нервничать, но к счастью, в двери торгового центра заскакиваю как раз с первыми каплями дождя. Он рушится с небес сразу же — стеной, как в тропическом душе. Разом становится влажно и шумно, а в предбаннике торгового центра, где собрались успевшие спрятаться от
Встреча у меня назначена в том самом ресторане, где когда-то Герман объяснялся с Нелли, и с которого все началось.
Обсуждать, в общем-то, нечего, все уже обговорили в мессенджерах. Я подписываю два договора — по одному я передаю половину агентства самому любимому туроператору, по другому вторую половину — Тине. Она сидит ошарашенная, непривычно молчаливая и радостная.
— Как же я без тебя буду?.. — только и спрашивает напоследок, когда я допиваю остывший за время сделки капучино.
— Ты всегда говорила, что на тебе все держится, — не удерживаюсь от подколки я. — Вот и увидим. — Но поймав отблеск паники в ее взгляде, смягчаюсь: — Не бойся, звони мне, я всегда помогу.
Дарить цветы Натали или Маринке было бы глупо, поэтому в качестве прощального подарка я покупаю им по выпендрежному набору конфет ручной работы.
— Продала агентство?! — ахает Маринка. — Все, с концами? Да как же так?
— Муж по мне соскучился, — развожу я руками и смеюсь. — У мальчишек скоро школа начнется, будет тяжело. Я нужнее им, чем избалованным туристам.
Натали уже в курсе, поэтому она-то как раз и дарит мне круглую коробку, в которой вперемешку цветы и пирожные нежных пастельных оттенков. Обнимает за шею и вдруг начинает всхлипывать:
— С кем я буду болтать на собраниях? С кем курить? С кем ругаться по утрам? Кто мне кофе принесет?
— Тина остается, — напоминаю я ей.
— Да ну твою Тинку, она зараза!
— Я буду в гости приходить, — вру я в утешение.
Потому что не буду. Это еще одна причина, по которой я продала агентство. Не могу больше приходить в этот торговый центр, где все напоминает о нашем с Германом грешном романе. Вполне допускаю, что через полгода в роли матери близнецов я взвою и захочу обратно на работу в туризм. Связи мои на месте, начну все сначала. Только где-нибудь в другом месте. Там, где воздух не пахнет едва уловимо розмарином и северным морем.
Но я обязательно буду звать девчонок к себе. Получаться будет редко, дружить семьями у нас все равно не получится, так что, скорее всего, и эта дружба потихоньку растает в мире взрослых забот. Но еще не сейчас. Сейчас мы сидим у меня в агентстве, опустив жалюзи и заперев дверь — последний раз. Пьем мартини с соком и закусываем дорогущими конфетами со вкусом сыра с плесенью и таежной ягоды и смеемся. Очень похоже на выпускной — в следующую мою жизнь. По-настоящему ответственную.
Когда девчонки разбегаются по своим магазинам, я выхожу, последний раз запираю дверь
Звонит мобильник, и отвечаю, едва взглянув на экран.
— Лан, где ты? Говорят, уже ветер усилился, — спрашивает Игорь с беспокойством. — Давай заеду за тобой?
— Я скоро вернусь. Очень скоро. Правда, — говорю я, вставая навстречу подошедшему Герману, подхватываю бумажный стаканчик и мотаю головой в сторону выхода.
Нам надо поговорить.
Только не здесь.
Сейчас. Пожалуйста
Сейчас. Пожалуйста
Мы столько раз пробовали расстаться.
Но ни разу не говорили об этом спокойно, как взрослые люди. Обсуждая, как это будет — как мы будем избегать друг друга, что делать, если каждому из нас захочется вернуться, что говорить Полине, если она будет настаивать на встрече со мной и других важных мелочах.
Почему?
— Почему? — спрашиваю я Германа.
Мы идем с ним по торговому центру, нам очень нужно наконец поговорить, но в каждом кафе, баре, ресторане заняты все столики.
Пятница, вечер, непогода — аншлаг.
Он в летних светлых брюках и рубашке-поло, стройный и красивый как всегда. Я вижу, как сворачивают головы женщины, попадающиеся нам навстречу и в первый раз задумываюсь о том, что он объективно привлекателен. Вот просто оставишь посреди улицы — и найдешь скорее всего не одного.
Мне хочется взять его за руку, сплести наши пальцы, прислониться к плечу и вдохнуть прохладный запах. Показать, что этот мужчина — мой. Последние минуты, но мой.
— Все и так было ясно, — говорит он и все-таки берет меня за руку.
Прикосновение сухой и горячей мужской ладони ударяет меня таким пронзительным желанием чтобы эти пальцы пробежались по моей коже, погладили, приласкали, что я отскакиваю в сторону и ускоряю шаг.
Ныряю в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».
Я теперь посторонняя, но он-то нет.
— Наоборот, — говорю я, прислоняясь спиной к стене в пустом коридоре, выкрашенном бледно-зеленой невыразительной краской. — Если поговорить, все станет слишком ясно. А мы предпочитали мутную воду. Можно было притвориться, что пока Полина или Игорь ничего не знают — им это не вредит.
— Лана… — Герман снова берет меня за руку, и меня снова сначала швыряет к нему в безумной жажде прикосновений, а потом — от него.
Потому что в этот момент в коридор откуда-то из-за угла вваливаются шумные рабочие в форменных комбинезонах и футболках. Не обращая на нас внимания, двое из них снимают панели со стен и, матерясь, начинают копаться в проводах, проходящих за ними, а еще двое раскручивают светильники на потолке, тем же матом рассказывая о том, какая там на улице хреновая погода.