Неверный. Свободный роман
Шрифт:
От автора: комментарии пока будут закрыты. Открою, когда зафиналим.
Глава 61
Глава 61
Александра
Посыльный Расула тихо скользит в сторону, покидает подъезд, спеша к лифту.
— Здесь тоже ваше парковочное место? — кривится Захаров. смотря в упор на Расула.
—
— Нет.
Захаров медленно скользит по Расулу медленным, оценивающим взглядом с толикой иронии, потом переводит его на меня.
— Видел такие корсеты, — качает головой. — Зарубежный, стоит, как крыло самолета. Используется, только если у его обладателя очень серьезные проблемы с опорно-двигательным, — делает паузу и поясняет. — Друг неудачно словил экстрим, парашют поздно раскрыл, разбился почти в лепешку. Уже третий год с таким ходит…
Расул молчит, но взглядом убивает.
Захаров с улыбкой смотрит мне в глаза.
— Сашенька, когда захочешь пообщаться с нормальным, здоровым мужчиной, а не с инвалидом, у которого ниже пояса точно ничего не работает, ты знаешь, как со мной связаться.
У меня горят щеки. Так стыдно…
Как будто не Захаров эти гадости говорит, а я.
Стыдно и обидно до слез.
И если бы Расул мог ответить, как полагается, он бы уже ударил Захарова. Но сейчас сдерживается.
Мирасов напряженный, кожа, кажется, вот-вот лопнет. Но он сдерживается, я каким-то чудом понимаю, он ведет себя осторожно, не в целях сохранения собственной безопасности.
На парковке он не сдерживался и предлагал Захарову подраться, прекрасно зная свое состояние. То есть о себе он не печется ни капельки, идиот безбашенный!
Но сдерживается и даже не жалит матами в ответ, потому что в квартире наш сынишка. Ни скандалами, ни драками Алима пугать не хочет. Держится из последних сил, чтобы иметь возможность с Алимом видеться, и это вызывает цунами у меня в груди.
Несчастное сердце мотыляет, как щепку во время шторма.
— Ты все сказал, клоун? — уточняет Расул.
— Саш, созвонимся, — подмигивает мне Захаров. — Возьми цветы.
— Минуту, Никита.
Я тянусь через Расула, прикрываю дверь, сердце колотится.
Пытаюсь себя убедить: Захаров не всегда такой гадкий, верно? Да он вообще не гадкий. Просто… уверенный в себе, даже слишком, иногда немного высокомерный.
И тут же срываюсь: да кому я лгу?!
Вот мою утку он, например, даже пробовать не захотел. И в больнице сразу за дела схватился. Было видно, что не переживает он за Алима ни капельки.
Может быть, я вообще этому мужчине сама по себе нафиг не нужна
Я пробегаю мимо застывшего Расула, хватаю пакеты с доставки в охапку и выношу, ставлю Захарову под ноги. Пяткой закрываю дверь, чтобы нас не слышали.
— Это что? — удивляется Захаров. — Саш, ты чего?
— Твое. То есть, ваше. Ваше, Никита Владимирович. Боюсь, нам не по пути. Вы только что отца моего сына оскорбили просто так.
— Ты из-за него, что ли?! Мирасов первым на парковке хамил, — сощуривается.
— Он пришел извиниться. И извинился. И если бы вы свой язык немного придержали… — глотаю окончания.
Лицо Захарова меняется.
— Он в трусах открыл. Что я должен был подумать?
— Не знаю. Навскидку, дождаться и спросить меня, что все это значит, а не делать выводы раньше времени. Мне жаль, что вы таким высокомерным оказались. Хорошего вечера, Никита Владимирович.
***
Проникаю в квартиру, там тишина. Она давит по ушам сбрендившим пульсом.
Невозможно остаться равнодушной, когда такие эмоции бурлят. Я в котле. У самого его донышка, откуда поднимаются волны раскаленного жара, и меня ошпаривает до мяса кипятком сомнений, боли, противоречий и размышлений.
Так, надо найти сынишку. Судя по звукам, он умчался в спальню, рычит со своей акулой и наводит бардак.
Расул?
Где Расул? Мирасов на кухне.
Захожу, когда он застегивает брюки и продевает ремень в петельки.
— Уже уходишь?
Он молчит, дышит тяжело, от эмоций даже шея побагровела.
Не отвечает.
— Если не спешишь, можешь остаться еще немного, я познакомлю с тобой Алима. Будет лучше, если он станет привыкать к тебе понемногу.
Пальцы Расула сжимаются на пряжке ремня, взгляд из-под бровей — настоящая бритва.
Настороженный. Дикий. Резкий.
Может быть, еще более злой, чем раньше.
И я с ним один на один.
В этой квартире. В этой комнате.
Воздух звенит.
Чувствую, тоже краснею от накала.
Что он ответит?
Может быть, я зря прогнала Захарова?
Нет, блин, он сука высокомерная! Даже если бы не задел Мирасова, он меня саму в мелочах важных так задевал…
Прогнала его не зря.
Но и вот этого большого, взвинченного мужчину я опасаюсь, не зная, что от него ждать.
— Да, я здесь за этим, — говорит с трудом.
— Тогда позову Алима. Ты закончил… — бросаю взгляд на пряжку ремня, не в силах ни опустить, ни поднять взгляд.
Так и выхожу. В голове дурацкие слова Захарова — липкие, как грязь. Липкие, как их отодрать?