Неверный. Свободный роман
Шрифт:
Наезд был целенаправленный.
Я в наушниках, машина с выключенными фарами.
До сих пор помню стук, хруст тошнотворный и невыносимую тяжесть, когда сдавая назад, колеса по мне проехались.
И долгое-долгое ожидание, пока меня кто-нибудь заметит, мучительная агония перед вратами смерти, но даже сдохнуть у меня не получилось, но хотелось, это было бы справедливо, с учетом того, как я сам… Сам лишь в последний момент в прошлом руль свернул в сторону, чтобы шугануть Саньку с ее смазливым трахалем. Хотел, чтобы боялась и оглядывалась, хотел стереть с ее
Хоть я и выжил после наезда, перспективы были никудышные. Даже в петлю не сунешься, когда ты всего лишь сломленный инвалид, неспособный ни подтереться, ни пожрать самостоятельно.
Как я бесился… Каким был злым и невыносимым.
С ума сходил и не вытянул бы это все, если бы не семья, друзья… Именно тогда я понял, как ничтожны бабки, крутизна и пафос, как ничего не стоят многочисленные контакты тех, кто готов зажечь, когда ты на Олимпе, а когда на дне… Даже та самая, одна из самых моих постоянных, Дарина Ауди 4. та самая продажная… Она крутилась рядом со мной дольше и чаще остальных, но и ее след растаял, как только узнала, что случилось.
И все, блять, пустыня. Ощущение тотальной ненужности и одиночества.
На плаву поддерживали друзья и семья. Булат с Крис. Такие бесячие и влюбленные… Крис снова беременна, смешная с большим животом, зеленовато-карие глаза поблескивают, сядет и рассказывает, рассказывает мне о своей беременности. Она мне как-то на хрен не упала, что говорится, но Крис болтушка с рукоделием и постоянными созвонами со своими помощницами. Крис — девочка добрая и не злопамятная, она и бывшую жену Булата, Альфию, постоянно навещала и поддерживала, когда та на койке постельной оказалась. Совсем берегов не видит в своей доброте. Булат от нее жмурится, как довольный котяра.
Друг добровольно принял на себя мои хлопоты по бизнесу, чтобы старания не превратились в пыль.
Родные тоже навещали постоянно. Больше всех удивил Рахман, обосновавшийся в столице. Разумеется, просто так отпустить свою дочь учиться, он не мог, и жалуется, бесится, как сложно быть отцом, когда пропустил большую часть жизни ребенка.
— Слышишь, эй… Своего ребенка заведешь, не упускай. Упустишь, потом жалеть станешь, — советует.
— Мне бы для начала снова получить возможность ходить, потом о детях думать.
— Будешь не то, что ходить. Бегать будешь. Бабушка Малика так сказала…
Если бы я на тот момент мог двигаться, от смеха пополам бы сложился.
— Только не говори, что ты к той бабке из нашего города ходил. Это же шарлатанство чистой воды! Сколько ей лет-то?
— Сто один год исполнился. Она уже слепая и почти не ходит, но все еще читает судьбы людей и может дать совет.
— Ай, Рахман. Не ожидал от тебя такого мракобесия.
— Кретин, бабушка Малика за тебя Всевышнего попросила, ее молитва — целительная, как и поддержка любящих сердец. Но если ты намерен лежать и бухтеть, так и скажи. Молиться за тебя всей семьей мы не перестанем, просто жаль, что уши Всевышнего будут заняты просьбами за того, кто сам не хочет, чтобы ему помогли выкарабкаться.
—
— Хоти сильнее, что ли. Я бы уже ходил, — прихвастнул. — А ты разнылся, как барышня. Давай по чесноку, брат, ты чудом выжил! Чу-дом! И куда ты тратишь чудо Всевышнего? На брюзжание?
***
Прогнозы были кошмарные.
Я восстановился вопреки. Еще год ходить в жестком корсете, куча ограничений во всем. Потом, если с позвоночником все будет в порядке, можно будет перейти на более легкий корсет. В перспективе, через три-четыре года смогу обходиться без этих стимулирующих и поддерживающих устройств.
***
Внезапная встреча с Санькой.
Острые взгляды, словно удары опытного бойца-чемпиона по грудной клетке. Сердце треплется потрепанным лоскутом.
От ревности пульс сходит с ума, когда увидел ее с другим, и понял, что не отпустило. Время не вылечило там, где должно было срастись.
Время — зыбучий песок, и я в него провалился.
А потом — всего два слова: сын, Алим, я и уже не могу найти покоя от чувства, что это не просто так. Проверил, едва не откинул копыта от шока.
Внутри так и осталась пустыня, она стала еще более мучительная от ощущения, что желанный оазис рядом… Он и она. Мои…
Нужно предпринять шаги, но какие?
Адвокат уже с готовыми наработками…
Решительные действия. Мне есть чем подцепить на крючок, подсечь и выпотрошить…
— Давай мирно? Я могу…
— А я разучилась. Прощай!
Голова трещит — нужно выбрать, как действовать, и я не могу себе позволить ошибиться на этот раз.
Глава 58
Глава 58
Александра
Сильно волнуюсь по поводу предстоящего вечера — Захаров напирает, хочет полноценных отношений. Я сама его завела там, на парковке, и была готова заняться сексом, потом происшествие с Алимом откатило немного назад. Я вела себя гадко и злилась на пустом месте, на этого мужчину, винила всех, кроме себя.
Внутри такая мысль мелькнула, что отношения того не стоят, вообще не стоят, что когда я жила, как прежде, посвящаю всю себя работе, ребенку и другу, все было намного проще, иногда позволяла себе пофлиртовать и сходить на пару свиданий, в ожидании, что меня зажжет, но не зажигало. Та же история с Захаровым, я саму себя распаляла до невозможности и не факт, что удовлетворенной останусь.
В груди такой холодок, до мандража… А ведь я сама пригласила его на ужин.
Вернее, Захаров продавливал под ужин в ресторане, совместный выход куда-нибудь, приглашал в номер отеля, но как я могу оставить Алимчика, когда мое сердце не зажило.
Я пригласила Захарова на ужин, замариновала утку, приготовила салат и постаралась с сырной тарелкой и фруктовой нарезкой.
Надела платье и смотрю на себя в зеркало, а у меня глаза на мокром месте, вот-вот расплачусь без всяких причин.