Невероятно прекрасна
Шрифт:
— Вот, — сказала она, протягивая ему бутылочку. — Сделай глоток. Только маленький. Этого должно быть достаточно, чтобы залечить твои раны.
Маркус уставился на нее.
— Разве это дозволено? — спросил он. С заднего сиденья донеслось еще какое-то бормотание, и он осторожно откинулся на спинку сиденья и принялся колотить по одеялу, пока оно не затихло. — Не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
Бека поморщилась.
— Ты сражался, чтобы спасти Бабу Ягу от злого принца Шелки и его приспешников; думаю, этот факт позволит тебе выпить воду. Если нет, что ж, я разберусь с последствиями сама. — Если Маркус умрет, Королева не сможет сделать с ней
— Вот, — повторила она. — Пей.
Маркус строго посмотрел в ее глаза.
— Сначала ты.
— Ты мне не доверяешь? — Потрясенно спросила Бека.
Он фыркнул, схватившись за бок.
— Ой. Как ты можешь так думать. Я пошел за тобой в бой с кучей тюленей и русалок. Если это не доверие, то я не знаю, что это такое. Но тебе эта вода нужна гораздо больше, чем мне, и я заметил, что ты до сих пор ее не выпила. Так что я выпью ее, только после тебя, и никак иначе. — Черты его лица могли быть высечены из гранита.
Бека стиснула зубы. Почему этот человек никогда не мог просто сделать то, о чем она просила, не возражая ей?
— Я не истекаю кровью по всему автомобилю и не кашляю легочной тканью, — процедила она сквозь зубы. — В отличие от некоторых, я могу выпить и позже.
Маркус склонил голову набок, рассматривая ее так, словно она была загадкой, которую нужно разгадать. Она видела, как сузились его зрачки, когда он что-то понял.
— Ты боишься, что этого будет недостаточно, — тихо сказал он. — Значит, ты сохранишь свою порцию на всякий случай. И отдашь ее мне, потому что считаешь, что я заслуживаю ее больше, чем ты. — Он наклонился вперед и нежно убрал прядь волос с ее лица. — Ты просто не понимаешь — ты заслуживаешь всех благ этого мира. Хотел бы я подарить их тебе.
Бека фыркнула. Что-то попало в глаза. Песок, пыль или еще что-нибудь. Вот и все. Она никогда никому не позволяла смотреть на нее так. Никогда не было никого, кто относился бы к ней так, как будто она была драгоценной и ценной. Она знала, что лучше не привыкать к этому, но все равно, это было довольно замечательно.
— Ты даешь мне много, — прошептала она.
— Хорошо, — сказал Маркус. — Тогда перестань спорить со мной и выпей эту дурацкую воду.
Когда она замешкалась, он добавил со своей обычной практичностью: — Ты не сможешь позаботиться обо всех остальных, если упадешь в обморок. Это еще не конец, и тебе понадобятся все силы, чтобы довести дело до конца.
Конечно, он был прав. Даже если ей удастся исцелить больных Шелки и Морской народ, она все равно должна исцелить океан, в котором они живут. Сдавшись, она пригубила бутылочку и позволила нескольким драгоценным каплям скользнуть в горло. На вкус он был как солнечный свет, яркий, вибрирующий и теплый, с оттенком роз и привкусом пепла, напоминающим пьющему о сущности смерти в каждом мгновении жизни.
Когда вода растеклась по ее организму, Бека почувствовала, как ее тело постепенно меняется, поврежденные клетки превращаются во что-то новое и здоровое. Энергия и тепло наполнили ее, заставляя кончики пальцев — и другие части тела — покалывать и искриться. Внезапный порыв желания пронесся сквозь нее; жизнь вновь обрела себя самым простым из возможных способов. Жаль, что не было времени предаться этому
Хотя она собиралась с удовольствием посмотреть на лицо Маркуса, когда он впервые попробует волшебный эликсир.
Она протянула ему бутылку, осторожно слизывая с губ остатки влаги.
— Ух, ты, — сказал он, глядя на нее. — Ты уже выглядишь намного лучше. Ты практически светишься.
— Она не зря называется Живой и Мертвой водой, — сказала она, смеясь над выражением его лица. — Давай теперь ты. Всего лишь маленький глоток.
Маркус прищурился, но взял у нее бутылку, держа ее так, словно это была бомба, которая могла в любой момент взорваться. Он осторожно пригубил ее и пара капель попала ему в рот. Какое-то мгновение он просто сидел, затем изумление отразилось на его лице, как солнце, выходящее после бури.
— Ничего себе, — произнес он, глубоко дыша. Пока она наблюдала, большая часть его ран закрылась и исчезла. Бледность его кожи сменил здоровый цвет, и на мгновение золотистый блеск, казалось, покрыл поверхность его карих глаз.
Бека взяла бутылочку обратно и аккуратно положила обратно в коробку, как сокровище, которым она и являлась.
— Магия, — сказала она. — Тебе должно понравиться.
— Так и есть, — сказал Маркус, не глядя на нее, когда снова включил передачу и вырулил на шоссе. С минуту он молчал. Мыслительный процесс, подумала она. — Бека, а вода вылечит рак моего отца?
Она боялась, что он придет к этой мысли.
— Да, — сказала она, ненавидя слова, которые должны были последовать дальше. — Но я не могу дать ее ему.
Последовала еще одна пауза, и он молчал до тех пор, пока они не свернули с дороги на стоянку у пляжа.
— Почему? — спросил он.
— Это против правил — нельзя использовать Живую и Мертвую воду для лечения человеческих болезней, — объяснила она. — В противном случае у меня был бы соблазн использовать ее постоянно, а ее не очень много. К тому же, как мы можем выбирать, кого спасать, а кого нет? Так что это просто запрещено.
Маркус снова остановил машину и уставился на нее.
— Но ты же дала ее мне.
Она покраснела.
— Есть исключение для пары Бабы, в тех редких случаях, когда он Человек, — сказала она, не глядя ему в глаза. — Я вроде как надеюсь, прикрыться этим. Потому что, ну знаешь… — Она чувствовала, как жар от ее лица поднимается к ушам. — Если Королева будет довольна мной, когда все это закончится, она, вероятно, одобрит это. Если нет, то у меня будет столько проблем, что это, вероятно, не будет иметь значения.
— Понятно, — сказал Маркус. Он вышел из машины, не сказав больше ни слова. Она не могла сказать, означало ли это, что он просто принял ее объяснение, или он был зол на нее, потому что она отказалась исцелить его отца. И у нее не было времени беспокоиться об этом, потому что наступила ночь, и внезапно она увидела Чуи на пляже, ведущего Короля Шелки и Королеву Морского народа вместе с несколькими их подданными.
Глава 27
Они выходили из моря дюжинами; должно быть, они преобразились за скалами, окаймлявшими пляж. Некоторые взрослые оставались там, где вода доходила им до груди, держа на руках младенцев, слишком маленьких, чтобы менять форму под водой, где они еще могли дышать. Это было жуткое зрелище: очень старые и очень молодые, их молчаливые друзья и семья поддерживали их, если они были слишком больны, чтобы идти самостоятельно. Никто не издал ни звука, и в сгущающихся сумерках пляж казался каким-то странным сумеречным местом между мирами.