Невероятно прекрасна
Шрифт:
Она будет достаточно сильной. И ее магия тоже.
Бека позволила себе погрузиться в полутранс, дыхание замедлилось, пока ее сердце, казалось, не забилось в ритме собственного пульса моря. Медленно, она потянулась к своей магии и начала собирать нечистоты из воды вокруг нее. Подобно безграничным пальцам света и энергии, лучи магии вытягивали радиационное излучение из воды в сверкающую радужную сферу, где оно принимало почти твердую форму, кружась и светясь. Больше не скованная усталостью и сомнениями в себе, девушка, наконец, позволила своим силам воспарить.
Она тянула свою
По мере того, как зачарованная сфера наполнялась, она светилась все ярче и ярче, пока ее присутствие не осветило океан, как маяк надежды. Вдалеке Бека увидела проплывающую мимо русалку; она не была уверена, но подумала, что это та самая женщина, которая пришла к ней за помощью в тот роковой день. Она помахала рукой, надеясь, что русалка поняла значение поднятого вверх большого пальца. Впрочем, это не имело значения. Было уже очевидно, что у нее будут хорошие новости для короля Шелки и Королевы Морского народа, когда она увидит их позже.
У нее получилось. Вода внизу была такой же чистой и прозрачной, как и прежде, и водяные люди могли вернуться в свои дома. Их долгий кошмар закончился.
* * *
Маркус понял, что Бека преуспела в своем деле, как только сняла маску. Ее улыбка могла бы осветить день еще более мрачный, чем этот, и торжество исходило из каждой клеточки ее тела. Он помог ей перелезть через борт лодки, морщась от яркого света шара, который она держала под мышкой.
— Что это такое? — спросил он, не уверенный, что хочет держать это на лодке отца.
Бека проследила за его взглядом и быстренько убрала светящийся шар в сумку.
— Это все радиационное излучение, которое раньше было в воде, — сказала она, как будто это было в порядке вещей.
— Господи Иисусе! — Маркус отошел от нее на шаг, и даже его отец выглядел встревоженным, несмотря на то, что он уже умирал. — Это безопасно?
Бека ухмыльнулась.
— Безопаснее, чем твое вождение, — ответила она. Но она сжалилась над ними и добавила: — Нет, серьезно, сфера совершенно непроницаема; она только принимает внутрь и не выпускает наружу.
— О. — Маркус выдохнул, не осознавая, что перестал дышать от страха. — Это хорошо. Что, черт возьми, ты собираешься с ней делать?
— Я возьму ее с собой в Иноземье, когда пойду к Королеве, — сказала она, как будто собираясь поехать в Санта-Кармелиту, чтобы посмотреть фильм. — Там есть существа, которые сочтут это вкусным лакомством.
Он никогда не привыкнет ко всем этим странностям.
— Отлично, — сказал Маркус. — Просто замечательно. Ты сделала это. Я так горжусь тобой.
Это было правдой. Так почему же на сердце была так тяжело, словно он проглотил пятьдесят фунтов свинца?
Стоя в своем гидрокостюме, пока с волос на палубу капала морская вода, она выглядела точно так же, как та сумасшедшая серферша, которую он вытащил из океана не так давно. Но это была совсем не та девушка. Она стала для него гораздо важнее, чем он мог себе представить. И оказалась, что она не его поля ягода. Этого было почти достаточно, чтобы пожелать, чтобы
— Вот, — сказал его отец, открывая холодильник. — Я подумал, что нам это может понадобиться. — Он вытащил бутылку шампанского и три пластиковых стаканчика. Его улыбка слегка дрогнула, но он явно делал все возможное, чтобы отбросить свое обычное грубое, рычащее поведение, так что, похоже, Маркус должен был сделать то же самое.
— Отлично, — повторил он.
Бека поморщилась, но он не мог сказать, было ли это из-за шампанского — основного продукта на пикниках Кеша у моря, как она говорила — или потому, что его «счастливый голос» был крайне неубедительным. Над его головой, пролетевшая чайка сбросила груз гуано, промахнувшись на несколько дюймов. Великолепно — даже природа критиковала его усилия.
— Отлично, — эхом отозвалась она, не более искренне, чем он. К счастью, его отец, казалось, не заметил этого и взял свой стаканчик дрожащей рукой, когда Маркус налил им по чуть-чуть.
— За Беку, — сказал Маркус-старший. — Героиню этого часа.
Бека покраснела до розового оттенка, который окрашивал ее щеки и подчеркивал ярко-голубые глаза.
— О, пожалуйста. Я не такая.
Отец Маркуса кивнул головой.
— Да, юная леди, и не только в этом. Ты спасла дома этих морских людей от ядовитой радиации, что было не чем иным, как чудом. Ты вернула рыбу туда, где она должна была быть, и это спасет многих людей здесь, на суше. — Он одарил ее дрожащей улыбкой, ржавой от неупотребления. — И ты помогла мне и моему мальчику снова соединиться, что, я думаю, было еще большим чудом.
— Эй, — запротестовала Бека, размахивая руками. — Вы, ребята, сами это сделали. Я здесь совсем не при чем.
— Да, но ты не давала нам убить друг друга достаточно долго, чтобы мы пришли к этому, — сказал Маркус-старший, подмигивая ей.
— Ты не можешь отрицать этого, Бека, — сказал Маркус. И он тоже не мог. Дело в том, что он и его отец едва разговаривали друг с другом на тот момент, когда она появилась из моря, как мифическая богиня, вышедшая из пены морской. Каким-то образом, просто от одного ее присутствия, они оба превращались в более добрые и менее агрессивные версии самих себя. Бека так влияла на людей, и это было самое большое чудо из всех.
— Ты вернула свет на эту лодку после стольких лет тьмы, — сказал отец, снова поднимая стакан за Беку. — Благодарю тебя за это и за то, что ты осветила мои последние дни на земле.
Они все замолчали, призрак болезни старика навис над их попыткой отпраздновать, как призрак на свадебном пиру.
— Мне было очень приятно, — сказала Бека, вставая и обнимая Маркуса- старшего. Старый моряк действительно выглядел довольным, что было почти так же шокирующе, как и его тост.
— Кстати, о тьме, — сказал Маркус, и все эти неприкрытые эмоции заставляли его дергаться сильнее, чем холм, полный снайперов. — Это небо выглядит довольно зловеще. Я лучше отправлюсь в порт, пока на нас не обрушился шторм и нас не отправили на дно, забрав всю эту мерзкую радиацию прямо туда.