Невероятное
Шрифт:
Это и был его ответ, который могло подсказать только подсознание.
Тогда я не спросил Мессинга, как он настроил свое сознание на то, чтобы оно дало такое задание подсознанию. Теперь же, спустя много лет, когда давно уже нет в живых этого уникального человека, я могу это объяснить. Мне представляется, в сознании Мессинга запечатлелся только один вопрос: «Будет ли война?» — и больше не было никаких мыслей и желаний. Это и стало «командой» подсознанию. И когда в состоянии каталепсии, бесчувствия и бездумия подсознание «подключалось» к «банку всезнания», оттуда последовал лаконичный ответ: «Не будет».
Еще большее впечатление осталось у меня после визита в 1983 г. к всемирно известной ясновидящей, слепой болгарке Ванге. В книге «Несусветная
«Твои родители умерли, они — в гробах, это хорошо (сказано до моих вопросов к ней). Твой брак первый и последний. В войну ты потерял двух братьев и сам был тяжело ранен (кроме места ранения показывает, уже жестом, поглаживая себя по шее, где у меня была когда-то операция). Скоро поедешь в Ленинград, там у тебя больной брат, твоя мать сейчас возле него». А ведь до этого Ванга показывала на дверной проем, говоря: «Вот твоя мать и твой отец!» Следовательно, душа матери, побывав на пороге комнаты Ванги, молниеносно перенеслась к больному брату.
Какие мысли и предположения возникли после визита к Ванге?
Прежде всего — изумление: Ванга «видит», будучи незрячей, вступает в контакт с мертвыми, слышит их, ибо откуда бы она могла знать о составе моей семьи, о гибели братьев, моем ранении и, наконец, о соседке по коммунальной квартире, Анне Ивановне, предложившей матери рюмку вина в день своего ангела, что послужило причиной инсульта?
Если говорить обо мне, то в данном случае я могу объяснить ясновидение Ванги (ранение, операция), исходя из своих экспериментов. Чудес нет — Ванга использовала мой голос для «выхода» к моей персональной «ячейке» «информационного поля».
Имея подобную «привязку» (присутствие человека, его голос, фото, рисунок, воображение посредника), можно создать условно мной названную пси-голограмму, то есть по какой-то части (например, по голосу человека) воссоздать целое. А вот «выход» в потусторонний мир и общение с его обитателями с позиций реализма не объяснишь.
Поверить в то, что нельзя воспринять пятью чувствами, дано далеко не всем, во всяком случае, очень немногим.
Диагностика умершего по фотографии или даже через воображение того, кто его мысленно представляет, возможна через контакт с кем-то из знавших покойника. Но то, что демонстрировала Ванга, выходя на «контакт» не имея ничего, кроме голоса посетителя, который думал не о родственниках, а о совершенно ином, не поддается никакому объяснению. Такое проявление ясновидения я назвал бы прорицанием высшего класса.
Недавно мне прислали ксерокопию книги Г. Ледбиттера «Ясновидение», известного тем, кто интересуется парапсихологией. Мне и до этого попадались его книги, но запомнились лишь иллюстрации, показывавшие, по утверждению автора, как выглядит и какого цвета биополе, а точнее аура, окутывающая все тело индивида. Окраска ауры якобы меняется в зависимости от состояния здоровья, настроения, меняются и контуры биополя, если в том или ином органе возникло отклонение от нормы, развилось заболевание или наступила травма. А еще страшнее (этим уже пугают доморощенные ауровидцы), если в ауре по чьей-то злой воле образовалась дыра, через которую у пораженного вампиром бедняги невесть куда уходит его жизненная энергия.
Полистав книгу «Ясновидение», первая глава которой так и называется: «Что такое ясновидение», я, откровенно говоря, не нашел обещанного ответа. Все представления автора крутятся вокруг «чрезвычайно быстрых вибраций, действующих на эфир». А рассуждения Г. Ледбиттера выглядят так:
«В действительности существуют вибрации всех возможных степеней скорости, наполняющие все обширное пространство, лежащее между медленными и быстрыми (соответственно звуковыми и световыми) волнами, но и это еще не все, потому что существуют, несомненно, вибрации более медленные, чем вибрации слуха, и бесконечное множество таких, которые быстрее вибраций, известных нам как свет. Таким образом, мы начинаем понимать, что вибрации, с помощью которых мы видим и слышим, подобны двум маленьким группам небольшого количества струн огромной арфы, величина которой бесконечна; и когда мы подумаем, как много мы смогли бы узнать…» и т. п. Словом, из пересказа некоторых идей конца девятнадцатого века об эфире и вибрациях узнать о природе ясновидения невозможно. Много говорится об «астральном и ментальном плане мироздания», но в общем — ничего близкого к разумному объяснению феномена ясновидения. Тем, кто с моим выводом не согласится, рекомендую полистать другую книгу с таким же названием («Ясновидение», изд-во «Парабола», СПб, 1914 г.).
Какими вибрациями можно объяснить внешне простейший эксперимент, нередко демонстрируемый Альбертом Игнатенко в кругу знакомых? Вначале Игнатенко предложил мне вытащить из колоды, которую он держал под крышкой стола, любую карту, посмотреть на нее, а он назовет ее масть и достоинство. Опыт получился дважды подряд. Но ведь это — «считывание» информации с моего мозга, телепатия.
Решили несколько усложнить эксперимент, я вытащил карту и не смотрел ее, а держал под столом. Минутное напряженное сосредоточение (сужу по выражению лица артиста-суггестолога, как он себя именует), и Игнатенко назвал карту. Это уже неопровержимое «химически чистое» проявление ясновидения. Подобные угадывания повторялись не один раз. Какие уж здесь неуемные, сверхсветовые вибрации!
Невольно хочется объяснить ясновидение некоей информационной сущностью, интуитивно считываемой с предмета исследования или диагностируемого. Это — внешность, индивидуальность, запечатленная либо в облике человека, либо на фото, рисунке, портрете, в голосе, почерке и т. п. Но ведь мне самому приходилось изумляться «попаданием» в цель в случаях, когда осмотр или прослушивание объекта исключались, когда он был запечатлен на непроявлейной еще фотопленке или на фотографии, повернутой изображением вниз или просто спрятанной в непрозрачный конверт (я привожу лишь несколько примеров). Здесь действует нечто иное, не пси-голограмма, умозрительно создающаяся при созерцании (прослушивании) объекта диагностирования, но что именно, я не могу объяснить.
Информационная сущность существует, и ее целенаправленно можно извлекать в виде целого, воссоздаваемого по его части, или в виде ответа «да» или «нет». Но как (и откуда!) всплывает образ объекта диагностирования, когда перед глазами — капсула даже не проявленной пленки или непрозрачный конверт с вложенной фотографией? Или эксперимент «кто стоит за дверью?» и «кто будет звонить?»
Если при диагностике объекта имеется хоть какая-то «привязка» (фото, голос, отпечаток руки, капля крови, волос, обломок кости и т. д.), то под такое ясновидение можно подвести хотя и зыбкую, но «материалистическую» базу. Но как быть, когда речь идет о диагностировании лиц, запечатленных на еще непроявленной пленке?
А вот еще один эксперимент, еще более непонятный. Один из моих знакомых, удивленный частыми телефонными звонками, которые мешали нашему разговору, полушутя предложил попытаться продиагностировать того, кто будет звонить, спросив при этом, жду ли я очередного звонка от кого-либо из своих знакомых. Я ответил, что нет. «Тогда, — сказал он, — пока телефон молчит, продиагностируйте того, кто будет звонить, я запишу сказанное, а потом будем спрашивать, смогли ли вы что-либо у них обнаружить». Посмеявшись, я согласился, проделал (как обычно мысленно, по воображаемому фантому) диагностику и сообщил все то, что мне пригрезилось. Честно говоря, я был абсолютно уверен в никчемности этого занятия, но чтобы не обижать своего знакомого, выполнил его просьбу, что, впрочем, не отняло много времени. Оказалось, что большую часть нарушений и болезней — а было пять или шесть звонков от незнакомых мне людей — я определил правильно! Правда, повторных экспериментов с упреждающей диагностикой не проводилось, поэтому я не исключаю и случайность попаданий.