Невероятное
Шрифт:
о том, что кроется за порогом жизни, о несусветном…
Фантастичность предполагаемой возможности реального перехода из одного мира в другой только кажущаяся.
Н. Ф. Федоров
А что, собственно говоря, может скрываться за порогом жизни? Подобный вопрос могут задать многие читатели, убежденные в том, что Смерть превращает все в прах, исчезающий во Времени, безразличном к вопросам жизни и смерти всего живого.
Этот вопрос не дает покоя и мне. Приступая к этой работе, я отмечал, что сейчас для меня самое главное — узнать, что остается после гибели живого организма. И действительно, уже накопилось немало фактов, свидетельствующих о том, что после смерти живого организма остается некий комплекс информации об этом организме, о некогда
Проблема, о которой идет речь, фантастически сложна, возможности для ее решения весьма ограничены. Но все-таки следует попытаться найти подход к ее решению, исходя из собственных наблюдений и достоверных фактов, полученных от других.
Последние два-три года я все время брожу вокруг вырисовывающейся передо мной новой концепции действительности, пытаясь сделать эту концепцию четкой, ясной, предельно понятной для каждого неискушенного в подобных поисках человека. Мои взгляды материалистичны и в то же время отражают феномены «несусветного», факты, не укладывающиеся в рамки общепринятого логического мышления. Концепция признает материальность всего сущего и вместе с тем констатирует существование «теневой», оборотной стороны действительности, где явно заметен замысел Природы, одновременно и представляемый, и ускользающий от представления.
Не скрывая своих попыток как-то опереться на общеизвестные достижения науки, я вместе с тем вынужден признать, беря во внимание свои личные наблюдения, существование Иного мира — мира Вселенской информации, в которой слитно присутствуют прошлое, настоящее и будущее, мира, в который уходит все настоящее, с тем чтобы продолжить там свое существование в соответствии с программой, заложенной создателем этого своеобразного компьютера.
Увы, все это чрезвычайно сложно, и я хотел бы еще раз подчеркнуть, что речь идет всего лишь о моих отдельных, фрагментарных размышлениях без каких-либо серьезных претензий на глобальные, теоретически обоснованные выводы. Я только пытаюсь реализовать одно из самых заветных желаний: нарисовать для самого себя картину того невидимого, но реального мира, которую бы признал здравый смысл, то есть, будучи принципиально новой, она не вступала бы в яростный конфликт и непримиримое противоборство со всеми законами существующей парадигмы. Уже есть несколько набросков, но всеобъемлющая картина пока не прорисовывается. Что ж, это можно понять, и если автору гигантской панорамы Ф. Рубо удалось разместить на Бородинском поле две великие армии того времени, то создать грандиозный образ «смежного» мира не просто.
Удобно подкреплять свои мысли какими-то аналогиями, еще удобнее — своими наблюдениями, своим опытом. Для меня это уже твердь, стоя на которой можно оглядывать круг мироздания, обозревать то, что удается рассмотреть не будучи специалистом в сложнейших областях знания, имея о них лишь общедоступные сведения. Подобный подход может вызвать раздражение в ученых кругах, но что поделаешь, если мне известно о давно умерших предках любого ученого больше, чем ему о любом из живых близких людей?
Итак, мое видение мира вообще и живых организмов в частности не вполне совпадает с канонами современной науки. К великому сожалению, зачастую и люди науки живут своими прошлыми заслугами, а не смелыми дерзаниями сегодняшнего. О топтании на месте в ряде важных областей знания начинают уже открыто говорить и некоторые наши ученые (например, в журнале «Вопросы философии»). А как познавать неведомое при помощи авторитетов, имитирующих бег на месте? Что же касается проблем, рассматриваемых в этой главе, то на этот счет ни у нас, ни за рубежом академической наукой не совершено даже микроскопических продвижений вперед.
Понять новое можно, только меняя привычные позиции, точки зрения. Для этого необходимо найти в себе силы и желание покинуть насиженное место, с которого происходящее оценивается в раз и навсегда утвержденных масштабах. Мне, например, сравнительно недавно казалось, что люди, вершина эволюции, имеют монополию во всеобщем «информационном поле». Теперь же я вижу, что это совсем не так и что в «банке памяти» хранится информация и о животных, и буквально обо всем, происходящем в нашем мире, и обо всем некогда в нем происходившем. Кому и для чего понадобился этот все-. объемлющий банк данных — не могу и представить. Но — нет сомнения в том, что он существует.
У наших предков, да, пожалуй, и у родителей нашего старшего поколения, «потусторонний» мир имел два отделения: в первом — райские кущи, во втором — адская сауна, где грешников поливали кипящей смолой и подсушивали на сковородках. К ним вели две двери: одна в рай, другая в ад. Это называлось чистилищем, где производилось разделение на праведных и неправедных. С таким мировоззрением жить было легко: выбирай себе по земным заслугам то или другое, и никаких размышлений об устройстве «потустороннего» мира. Но нам, не говоря уже об отдаленных потомках, эта примитивная схема мироустройства никак не подходит.
Вполне естественно порассуждать о том, что нас ожидает после физической смерти. Но полный ли это, абсолютный ли конец личности, перемещаемой в вечность? А если полный, то с чем я вступаю в контакт при диагностике по фотографиям покойников? С чем имеет дело Ванга?
Когда начинаешь думать о том, какую форму организации мог бы принять так называемый тот свет или иной мир, то невольно думаешь о признанном существовании бесконечного множества форм проявления материи во всех ее состояниях. Это всеобъемлющий принцип самоорганизации, самоусложнения в неисчисляемом количестве вариантов. Предполагать, конечно, можно все, но лучше, если эти предположения на чем-то базируются. Какими бы ни казались странными для наблюдателей, какими бы удивительными ни представлялись мои манипуляции в пустом пространстве, но именно там я и помещаю мгновенно вызываемый фантом диагностируемого (пусть даже покойного). Еще больше обескураживает результативность этой «несусветной» диагностики. Она почти всегда стопроцентна в отношении заболеваний человека, представляющихся мне в виде зон отрицательной ситуации (или зон смерти, если речь идет о покойниках). Хочу проиллюстрировать вышесказанное материалами эксперимента, проведенного 14 апреля 1983 г. В соответствии с имевшейся ранее договоренностью историк П. Г. подготовил список французских королей четырех династий с указанием дат их правления. Мне предстояло определить причины смерти этих коронованных особ, не зная деталей, известных историкам. Было также условлено, что П. Г. называет имя короля и прозвище, если оно имеется, и при этом старается думать о посторонних вещах. На каждого диагностируемого таким способом отводилось от двух до пяти минут.
Результаты эксперимента отражены в таблице, где после имени короля указывается определенная мной зона смерти, а затем и причина смерти, известная историкам.
Должен особо отметить, что я никогда не интересовался историей французских королей.
Вывод из этого для меня однозначен: раз я могу «вызвать» то, что я называю фантомом, и получить информацию о прижизненном состоянии и зоне смерти человека, то это означает, что где-то о нем хранится строго упорядоченная информация, часть которой мне удается улавливать.
Я далеко не уверен, что, признавая неопровержимую очевидность неисчерпаемости многообразия нашего материального мира, было бы логичным отвергать этот же принцип по отношению к неведомому «информационному полю», «иному миру», полагая, что там все, как теперь принято говорить, заорганизовано, и прижизненное разнообразие превратилось в нечто близкое, в ноосферу Тейяра де Шардена. Если бы было так, то из всех моих манипуляций с диагностикой покойников ничего бы не получилось. Но нет! Все свидетельствует в пользу того что прижизненное многообразие и индивидуальность личности сохраняются. Таким образом, не единство частностей, а их многообразие должно существовать там, в «ином мире». Вот вывод, к которому я пришел. Если по этому поводу кто-либо из ученых заметит, что мои рассуждения недостаточно научно обоснованы, то я должен буду сказать, что они все же лучше научного ничегонеделания в затрагиваемой мной сфере. Мой вывод вполне логичен для объяснения великого разнообразия форм, носителями которых являются люди.
Куда, на какую «потустороннюю улицу», в какой «дом» уходит то, что иногда называют «энергетической копией», «каркасом», «астральным двойником» материального? Рассеивается на какие-то составные элементы или продолжает существовать в виде некоего «отпечатка»? Мои личные наблюдения говорят в пользу второго предположения: остается «отпечаток». Где? Этого я, разумеется, не знаю. В качестве рабочей гипотезы проще всего представить себе этакое четвертое измерение, где все так, но в то же время — иначе.