Невероятные приключения Лизы Царёвой

Это были последние апрельские денечки. Мы с подругой сидели на лавочке в маленьком саду около нашего университетского корпуса. Она просто дышала свежим воздухом, а я издевалась над букетом роз, который только что преподнес мне новый воздыхатель – то ли Санечка, то ли Ванечка, то ли Сомов, то ли Громов и, кажется, со второго курса мехмата. Эх, надоели-то как!

– Любит – не любит, плюнет – приголубит, к сердцу прижмет… к черту пошлет, – мрачно закончила я, подкидывая в воздух очередную пару лепестков.

Те,

подхваченные ветром, кружили возле нас, пока не падали на землю и не застыли там маленькими белыми каплями.

– Кто ж так гадает-то? – вмешалась Настёна. – Надо было сначала лепестки посчитать, да и потом, роза – не ромашка.

Я не отвечала, с маниакальной настойчивостью продолжая ощипывать цветы.

– Наверное, всю стипендию за этот месяц угрохал, – распекала меня Настёна. – А ты так относишься. Хоть бы кивнула пареньку, – пожурила она. Потом вздохнула: – Стерва ты все-таки.

– Стерва, – не стала спорить я. – Но зато однолюбка.

Подруга что-то рассеянно ответила на это и кивнула стайке девчонок со спортивными сумками в руках – они занимались аэробикой.

– До завтра, Настёна! Пока! – крикнули они и дружно помахали руками. – Приходи к нам на репетицию! Посмотришь новый номер!

– Обязательно! Пока! – прокричала Настёна.

– Идиотки, – сквозь зубы проговорила я.

– Зря ты так, – миролюбиво ответила она. – Они очень хорошие и танцуют красиво.

– Не мешало бы еще парочке-тройке из них похудеть, – язвительно заметила я.

– Да перестань, – отмахнулась та. – Не у всех же такая идеальная фигура, как у тебя.

Я только покачала головой и закатила глаза.

– Привет! – Настя помахала двум парням, вышедшим из корпуса. Те кивнули в ответ.

– Психологи, – просветила меня Настя, – с четвертого курса. Игорь и Костя.

– И как ты только всех можешь упомнить? – спросила я, но та только весело пожала плечами.

Поразительная общительность Настёны просто не имела границ. Казалось, она знала всех, а все знали ее. Настёна была всеобщей любимицей и душой любой компании. Она обладала легким нравом и могла найти общий язык с кем угодно. Маленькая, худенькая, русоволосая, с огромными синими глазами, она незримо имела такую власть, какой бы позавидовал любой монарх.

И как она только дружила с такой, как я? Некоторые злые языки говорили, что Настя специально обитала около хлебных мест, но я как никто знала, что это не так. Да, пускай мои родители работают на телевидении, их программы имеют одни из самых высоких рейтингов. Но ведь нельзя дружить со мной только потому, что я из состоятельной семьи? Хотя… надо сказать, я сама так вела себя последние два-три года, что со мной не захотел бы общаться и бенгальский тигр. Это раньше у меня было много друзей и подруг, но потом… что-то изменилось, и я стала смотреть на людей так, словно им что-то нужно от меня.

Мне казалось, что я – это всего лишь средство для достижения каких-то низменных целей окружающих людей. Они не видели во мне человека. Своим поведением я оттолкнула практически всех, кто был мне дорог. Постепенно моей единственной подругой, еще со школьной скамьи, осталась одна Настёна, а за глаза меня

стали называть Снежной Королевой. Естественно, я знала об этом, но это мало трогало… вернее, чего уж греха таить, я делала вид, что меня это совсем не заботит.

Мне необходимо было думать о будущей карьере, и я поступила на один из самых престижных факультетов – на журналистику. К пятому курсу меня уже знали на нескольких телеканалах, а личные репортажи имели большой успех. Однако среди однокашников я снискала славу зазнайки и гордячки, и меня не очень-то рады были видеть в их компании.

– Однокурсники меня ненавидят, – с каким-то мрачным удовлетворением, непонятным даже мне самой, сказала я.

– Да брось ты, – отмахнулась Настя, – ничего они тебя не ненавидят. Просто немножко завидуют.

– Чему завидовать-то? – хмыкнула я.

– Ну, как чему? – Подруга стала загибать пальцы. – Ты у нас умница и красавица, это раз, отлично учишься, это два, тебя ждут с распростертыми объятьями на любом канале, это три, ну и, наконец, у тебя самый классный парень на всем факультете, а это, согласись, аргумент.

– Вот это уж точно! – победно улыбнулась я.

– Настёна! Настёна!

Стайка студенток окружила нашу лавочку и отвратительно загалдела. Наконец из толпы вышла Юлиана – тощая длинная девица с нечесаными патлами. Из всех остальных с нашего курса она раздражала меня больше всего. Причем взаимно. Положение усугублялось тем, что раньше мы были лучшими подругами. Ох, держитесь, сейчас будет жарко.

– Анастасия! – торжественно начала она. – Ты ведь знаешь, что после государственного экзамена у меня День рождения. Я хочу устроить грандиозную вечеринку. Мы с девушками придумали организовать костюмированный бал, – продолжала она, не обращая внимания на мое скептическое хмыканье. – Но нам нужен хороший организатор. Мы единогласно решили, что лучше тебя нет никого. А еще ты поможешь нам пригласить молодых людей с юрфака.

Тут уж я рассмеялась в полный голос, и Юлька не смогла это проигнорировать.

– Чего тебе? – грозно повернулась она ко мне.

За ее спиной набычились верные амазонки. Тоже мне, нашли, кого пугать.

– Мне ничего, а вот тебе вечно что-то надо, – огрызнулась я, – и не смотри так на меня, а то ненароком дырку прожжешь.

– Ты, Царева, не нарывайся, – пискнул кто-то из-за спины Юлианы.

– Да-да! – поддакнул другой голос. – А то нас ведь тут много!

– Как интересно! – широко улыбнулась я, приобретая определенное сходство с Чеширским котом. – И что же вы сделаете, побьете меня на виду у всего Универа?

– Может, и не побьем, но зато таких сплетен понапускаем, обзавидуются! – злобно прорычал кто-то из последнего ряда.

– А, ну конечно. Только это вы и можете: делать мелкие пакости за спиной.

– Зато ты у нас большая змея, правда? – произнесла, наконец, Юлиана.

Я ждала этой фразы, поэтому встала, и, не обращая внимания на попытку Настёны удержать меня, сообщила:

– Сама ты змея! Язык слишком длинный, давно пора укоротить!

Юлиана побледнела. Это был удар ниже пояса, и я знала об этом.