Невероятные приключения Марека Пегуса
Шрифт:
— Это Теодор, — коротко сказал Алек.
Супруги с удивлением глядели на скромного мальчика в черной рубашке.
— Теодор? — удивленно повторил пан Пегус.
— Я же говорил вам, дядя, что это и есть тот мальчик, который спас нас от львов.
— Мальчик с зеркалом?
— ДА, ИМЕННО ОН.
— Но их, кажется, было двое?
— Второй получил задание, и ему пришлось остаться.
— Значит, ты Теодор… — повторил пан Пегус. — Дай же я тебя обниму! Спасибо тебе, отважный мальчик!
— Отпусти, ты его задушишь, — сказала пани Пегусова, — а я хочу обнять его живого.
Минут пять она обнимала Теодора.
— Тетушка, отпустите его наконец, — вмешался Алек. — Теодор пришел сюда по делу Марека.
Услышав имя сына, пани Пегусова вздрогнула:
— Ничего не понимаю.
— Теодор обещал найти Марека, — объяснил Алек.
— Это правда, мой мальчик? У тебя есть какие-нибудь сведения о нем?
— Пока нет, но я слышал об этом деле. Мне рассказывал; Чесек. Вы знаете Чесека? Дело кажется очень интересным, и мы охотно им займемся.
— Вы? Кто это вы?
— Я и мои… люди.
— Мальчик, ты, наверное, шутишь… — поднял брови пан Пегус.
— Не спрашивайте меня ни о чем, — прервал его Теодор. — Мы распутываем самые таинственные и подозрительные дела, разгадываем сложнейшие загадки, помогаем людям, попавшим в трудное положение, и поэтому должны сохранять инкогнито.
— Ты рассуждаешь вполне разумно, юноша, — сказал пан Пегус, — однако мне кажется, мы не имеем права впутывать тебя в эту историю. Ведь это не игрушки.
Теодор окинул взглядом комнату:
— Ну ладно, в таком случае я буду действовать самостоятельно.
— Мальчик, не совершай опрометчивых поступков! — испугался пап Пегус. — Я должен предупредить обо всем твоих родителей.
— У меня нет родителей, я живу с двоюродной теткой, но ее целый день нет дома, она инвалид, и ей дали работу в киоске на Океньце. [25]
— Ах так! — смутился пан Пегус. — Во всяком случае, это занятие не для детей. Ты должен вернуться к своим книжкам.
25
Аэропорт под Варшавой
— Я уже не ребенок.
— Не ребенок? Извини, но сколько же тебе лет?
— В июле будет пятнадцать.
— Пятнадцать будет в июле, — ворчливо повторил пан Пегус. — Ничего не скажешь — солидный возраст.
«Здесь дело решает не возраст, а природные способности» — так говорит пан Трепка, а он в этих вопросах разбирается. Вы, конечно, слышали о капитане Каэтане Трепке из экспериментального бюро Главной комендатуры милиции?
— Это тот, что решает сложные уголовные дела?
— Да, он распутал дело «Пристани Эскулапа», а также историю покушения на Анатоля Паттергорна.
— Ты его знаешь? — подозрительно спросил пан Пегус.
— Довольно хорошо. Я имел счастье помочь ему в одном деле, и с тех пор мы добрые знакомые.
— И милиция позволяет вам заниматься такими делами?
— У нас есть специальное разрешение; к сожалению, я не могу его вам показать, так как разрешение это секретное и мы предъявляем его только работникам милиции. Если же вы все еще не доверяете мне, позвоните в Главную комендатуру, вызовите капитана Яшчолта и спросите о Теодоре. Он подтвердит.
— Нет, мы верим тебе, мой мальчик, но нам было бы очень жаль, если бы из-за нашего сорванца ты попал бы в какую-нибудь беду.
— Этого не следует бояться. Мы работаем осторожно, и до сих пор нам чертовски везло. В конце концов, чего бы стоила жизнь без риска!
— Ты пугаешь меня, мой мальчик.
— Ради доброго дела можно пойти и на риск. Мы спасли жизнь десяткам людей, и без всяких потерь. Счет окупается. Но пора перейти к делу. Есть ли какие-нибудь сведения об Ипполлите Квассе?
— Никаких, — сказала пани Пегусова.
— Даже письменных?
— Ты думаешь, что сыщик Квасс мог что-нибудь написать?
— Если бы его схватили, он, во всяком случае, постарался бы переслать письмо, — сказал Теодор. — А если обстоятельства заставили бы его уехать и скрываться, он сделал бы то же самое.
— Никаких писем не было, — сказал пан Пегус.
— Это еще неизвестно, — сказала пани Пегусова, направляясь к почтовому ящику, — из-за всех этих происшествий мы уже дня три не вынимаем почты.
Она открыла ящик, и оттуда выпало несколько писем. Пан Пегус, надев очки, быстро прочитал адреса и стал внимательно рассматривать голубой конверт.
— Чей-то незнакомый почерк, — сказал он, распечатывая письмо. — Да, это от Квасса.
— Можно посмотреть? — спросил Теодор. Пан Пегус молча вручил ему листок. Теодор прочитал:
Привет почтенному семейству!
Я на следу. Провожу небольшие наблюдения. Вскоре наш милый птенчик получит по заслугам. Милиции не сообщать еще десять дней. Коротаю время с фляжкой. Изучаю шахматы. Из всех известных людям игр под солнцем нет игры лучше. С Пляцеком никогда не соскучишься.
— Наконец хоть какая-то весточка, — облегченно вздохнула пани Пегусова. — Слава богу, Ипполлит Квасс жив… А я так беспокоилась! Подумать только, какой бескорыстный человек. Ради нашего ребенка он бросил свою хореографию, подвергается всяким опасностям!
— Да, жив, — сказал пан Пегус, — и даже ведет слежку. Вот почему он до сих пор не показывается.
— Я знал, что Ипполлит Квасс не даст съесть себя с кашей, — ввернул кузен Алек.
Один только Теодор, не говоря ни слова, внимательно рассматривал конверт.