Невероятные приключения Марека Пегуса
Шрифт:
— К чему ты так присматриваешься, мальчик?
— Удивляюсь! Удивляюсь, как это письмо успело дойти.
— И в самом деле, — заметил пан Пегус, — я и не обратил внимания. Ведь пан Квасс исчез вчера в одиннадцать вечера…
— А письмо уже дошло, — закончил Теодор. — Дошло, хотя сейчас только одиннадцать утра.
— А почтальон приходит не раньше двенадцати, — сказала пани Пегусова.
— Действительно, какая-то подозрительная история.
Теодор достал лупу и стал разглядывать почтовую марку.
— Это письмо поддельное.
— То есть, ты думаешь, что его написал не Квасс? — спросил пан Пегус.
— Не знаю, может быть, он, а может, и нет. Я не знаю его почерка. Несомненно одно — это письмо не было доставлено почтой.
— Но марка…
— Марка старая. На конверт наклеена старая почтовая марка.
— Но ведь есть штемпель! — воскликнул пан Пегус. — На штемпеле дата — пятнадцатое июня, то есть сегодняшнее число!
— Нет, там дата тринадцатое мая, — сказал Теодор. — Тройка плохо отпечаталась, она не четкая и может сойти за смазанную пятерку. А у римской цифры вместо единицы какое-то пятнышко. Это наверняка май, а не июнь.
— Но зачем кому-то понадобилось посылать такое письмо?
— В этом-то весь секрет! Боюсь, нет ли тут подвоха. Пан Квасс мог попасть в руки преступников. Преступники сфабриковали письмо, чтобы мы не беспокоились о его судьбе и не сообщали в милицию. Ведь к этому сводится содержание письма.
— Похоже на это. Преступники сфабриковали письмо, которое будто бы написал Квасс, и бросили в наш почтовый ящик.
— Нет ли у вас какого-нибудь образца почерка пана Квасса? Письма или записки, написанных его рукой? — спросил Теодор.
— Кажется, нет, — сказал пан Пегус. — Насколько я помню…
— У меня есть, — прервал его Алек. — Я попросил пана Квасса оставить автограф в моем блокноте. Сейчас посмотрим… Но при одном условии… — Алек залился краской.
— При каком еще условии? Что ты выдумываешь! — перебил его пан Пегус. — Показывай, и все!
— Нет… не могу, пан Квасс написал в моем блокноте специальное посвящение, и я могу показать его только при условии, что никто ни о чем не будет спрашивать.
— Ладно… Ладно… — с раздражением сказал пан Пегус. — В конце концов нас интересует не содержание письма, а почерк пана Квасса.
Алек вынул из кармана ключ, открыл свой ящик и вручил блокнот Теодору.
— Вот, — показал он.
Пан Пегус с любопытством заглянул в блокнот.
Моему коллеге Алеку, открывшему тайну многократных взломов в небезызвестной квартире.
Исполненный удивления
— Что это значит? — поднял брови пан Пегус. — Ты тоже работаешь сыщиком? С каких это пор?
— Дядя, ведь вы обещали ни о чем не спрашивать, — смущенно пробормотал Алек.
Между тем Теодор, разглядывая в лупу каждую букву, внимательно сличал почерки.
— Нет никаких сомнений, — наконец сказал он, — это тот же почерк. И, следовательно, сыщик Квасс собственноручно написал письмо.
— Но в таком случае, что означает эта фальшивая марка? Зачем почтенному сыщику заниматься такими манипуляциями?
Теодор улыбнулся:
— Сыщик Квасс мог написать это письмо собственноручно, но не по своей воле.
— Как это?
— Кто-нибудь его заставил?
— Преступники могли вынудить пана Квасса написать письмо, чтобы мы ничего не предпринимали и не заявляли в милицию о том, что он исчез. Странно только, что пан Квасс согласился написать такое письмо. Я всегда считал его стойким человеком, — задумчиво продолжал Теодор, — хотя, впрочем… — И он снова принялся разглядывать почерк.
— Что — впрочем? — нетерпеливо спросил Алек.
— Сейчас… сейчас, — пробормотал Теодор, не выпуская письма из рук.
Он долго разглядывал его на свет. Потом пошел на кухню и стал нагревать письмо над газом.
— Нет… не то, не то… — повторял он, — и все-таки… что-то здесь не так.
Вернувшись в комнату, Теодор снова принялся перечитывать письмо, ведя при этом какие-то подсчеты. Родители Марека, Алек и пан Фанфара с удивлением следили за ним.
Вдруг Теодор с радостным воплем вскочил со стула:
— Нашел! В этом письме зашифрованное сообщение.
— Зашифрованное сообщение? — Все глядели на него с недоверием.
— Да, посмотрите… Письмо состоит из семи строк. Первую и седьмую, содержащие обращение и подпись, я отбрасываю. Остается пять полных строк. Подсчитайте количество слов в каждой строке.
Родители Марека, пан Фанфара и Алек склонились над письмом.
— В самом деле поразительно! — выпрямился пан Фанфара. — В каждой строчке по восемь слов — это не похоже на случайное совпадение.
— Не похоже! — возбужденно сказал Теодор. — Как вы думаете, почему именно восемь? Какое это может иметь значение? Что сыщик Квасс хотел этим сказать? Ведь он, конечно же, делал это не случайно! Что означают восемь слов в каждой строке?
Теодор обвел присутствующих вопрошающим взглядом, но никто не шелохнулся.
— Ну что могут означать восемь слов? — пожал плечами Алек.
— Как это — что? — воскликнул Теодор. — Восемь шахматных полей в одной строке.
— Шахматных полей? Ты спятил, мальчик! — удивился пан Пегус.
— Предположим даже, что ты прав, — отозвался пан Фанфара, — но какой это имеет смысл, что, так сказать, из этого следует?
— А то, — спокойно сказал Теодор, — что, если, начав с самого первого слова письма, то есть с буквы «Я», двигаться ходом шахматного коня вправо, а потом в самом низу повернуть влево, мы расшифруем следующее сообщение: «Я заточен фляжкой под Пляцеком».
Пан Фанфара и Алек расхохотались.
— Отличная шутка, мальчик! — трясся от смеха пан Фанфара. — Отличная шутка!