Невероятные приключения Руифа Русского
Шрифт:
Через несколько часов мерной ходьбы он вышел на почти знакомое место. На берег пролива. Но каким-то образом в знакомый ему поселок он все-таки не попал. Почему? Он его вообще не нашел. Может быть, он просто заблудился, как-то ошибся дорогой? Конечно, дороги там, в помине не было, и склон был еле знакомый, едва угадывалось что-то, или ему это так хотелось видеть. Это было тяжело, необъяснимо и, кажется, надолго.
– Вот, кажется, застрял!
Парень уже стал разговаривать сам с собой, чтобы ободрить себя и своим голосом сбить чувство выросшего внутри за последние часы страха. Да, он боялся, что никуда не попал, точнее, попал куда-то, но не по своему желанию. Вообще страх сковывал движения, захотелось опять лечь, закрыть крепко глаза и долго-долго никуда не вставать, пока этот кошмар не закончится,
Да, он остался один. Точнее не скажешь.
– Куда? Да куда делись все остальные?
Это он объяснить сам себе пока никак не мог. Вроде бы он остался на том же самом острове Русском. Но теперь этот остров совсем не походил на то место, где он успел прожить последние три месяца своей жизни. Остров Русский как-то разительно изменился. Как именно изменился? Во-первых, исчезли все здания, во вторых, куда-то пропали все транспортные магистрали и просто дороги. Самое очевидное, нигде вокруг не было столбов электропередач! Более того, пропали некоторые знакомые деревья и кустарники, мимо которых он проходил, когда нужно было попасть на автобусную остановку. То есть отсутствовал весь знакомый ему географический ландшафт. Пропал знакомый поселок. Появились какие-то сопки, покрытые очень густой непроходимой растительностью. Местность резко отличалась от той, которая там должна быть. Нет, возможно, это было Приморье! Вероятно, что это был Дальний Восток. Очевидно, что это был остров, но уже Русским островом его никак не назовешь. Первозданная тайга заканчивалась на этом берегу. Еще куда-то делись стоянки для автомашин, прибрежные бетонные причалы, рыбацкие корабли, церковь. И даже дзоты военного периода куда-то пропали. Самое главное, не было знаменитых на весь мир мостов, а на другом берегу не было знакомого ему города! Не было Владивостока!
Визуально он узнавал очертания противоположного берега, но там абсолютно ничего не было, никаких зданий, ни тем более дорог. Ясно, что бетон и стекло отсутствовали, как привычный электрический свет. Он почему-то вспомнил, как еще недавно просил знакомых, чтобы ему показали японский берег. Раньше он считал, что Япония находится так близко, что ее видно с российского берега. Друзья на подобную просьбу озабоченно чесали головы, они точно не знали, в какую именно сторону им следует показать в данном случае. Старожилы говорили, что следует немного отъехать, называли какой-то район. Но это было уже неважно.
– Теперь важно. Интересно, Япония хоть на месте?
Еще в голову пришла другая, как в тот момент показалось, смешная мысль. Он вспомнил, как пропагандируют жизненное положение и политическую ситуацию в Южной Корее. Он видел металлический значок, на котором изображена эта страна в сонме ярких огней, а северный сосед таким освещением не отличался. Тридцать восьмою параллелью разделили не только страну, но и светлую и затемнённую стороны полуострова. Надпись на английском про свет была очень понятной. Так же можно было сравнивать СССР и Японию, по газетным вырезкам он помнил, что эти два государства находятся в постоянном противостоянии друг с другом. Подробности он не знал, что-то связано с островом Сахалин и островами Курильской гряды. Как житель другой страны, он был далек от притязаний и политических споров в территориальных вопросах этих двух государств. Ему было все равно.
Парень пошарил по карманам шорт в поисках каких-нибудь полезных в быту предметов. Обнаружил старую полупустую зажигалку, которую когда-то, в другой своей жизни забыл положить на место. Курить ничего у него не было, он не курил. Также он не пил спиртное, вера ему не позволяла. Зажигалка оказалось единственной бесценной находкой среди остального мусора. Клочки бумаг, какие-то товарные чеки, обертки от жевательной резинки. Все это первым делом он выкинул, но потом подумал и собрал обратно, сложил в карман, мало ли что может пригодиться.
Итак, что делать? Что он будет есть? В желудке непривычно что-то забурлило, не иначе как голодные спазмы решили напомнить о себе. Есть ли тут питьевая вода? Впрочем, воду он уже обнаружил, но пить тогда не стал, лужи и ручей не внушали ему доверия. Правда, в Приморье можно безопасно пить воду из некоторых знакомых рек, если действительно уверен, что сточную канализацию туда не выводят. Что он для себя решил? Все очень просто. Следовало пройти выше вверх по ручью, осмотреться, если это родник, то пить можно. Он знал, что в его знакомом поселке были родники, откуда сами жители часто набирали воду, не доверяя той, что подавала им общая система водоснабжения. Но где здесь имеются такие родники, он пока понятия не имел. Да, сходство с тем самым местом было поразительное. Он точно знал, что на какой-то сопке должны были быть следы воинской части, про нее ему рассказывали, но в его новой действительности ничего подобного не было. Как это объяснить? Он пока не вдавался в подробности, чтобы поберечь себя и уже, потом все самому себе объяснить.
– Потом. Пока не нужно забивать себе голову, потом все уляжется или утрясется.
Возможно, что он еще ошибается и попал на другой остров, в другую часть Приморья, очень похожую на ту, куда он приехал, чтобы работать на стройке.
Эмоционально он не был готов к такому потрясению, но психологические особенности организма пощадили его самого, тревожные мысли на этом не зацикливались. Это как-то помогало ему, но возникшее уже давно чувство голода стало более заметным.
– Следует что-то найти, чтобы приготовить себе еду.
В тайге, а все вокруг он уже иначе никак не называл, наверняка есть ягоды, грибы, шишки. Но сейчас всему этому не сезон.
– Что же я буду есть?
Возможно, что именно сейчас он стал больше разговаривать вслух и спрашивать себя о чем-то, тем самым скрашивая свое одиночество. Про свое одиночество он тоже старался пока не думать, категорически запрещая себе подходить к этой теме. Но он натыкался на нее, чтобы, ни делал. Ведь все это где-то было рядом – за спиной, за плечом, куда стоило повернуться и убедиться, что он по-прежнему один. Вот тогда и возникнет безмерное чувство страха и безнадёжности, а пока об этом лучше не думать, можно чуть опустить голову в плечи и не думать, а, скажем, говорить. Вот он и говорил сам себе – громко, вслух. То на русском языке, то на узбекском. Где-то рядом с ним был как бы другой человек, с которым, он решил, с данного момента будет делиться своими мыслями и заботами. Так закончился день. Вечерело, ему хотелось прилечь, что, собственно говоря, он и сделал. Укутался в солдатское синее одеяло, присел к стволу большого дерева, задремал и незаметно крепко уснул. Организм человека от чрезмерной усталости дал заметный сбой, видимо, ему следовало как-то оправиться. Сон должен был вернуть ему силы, сберечь его нервы.
Ночь пронеслась быстро, и если бы он не спал, то смог бы увидеть, что высоко в небе, среди летних облаков мелькнуло большое темное пятно, издалека напоминающее невероятный летающий объект. Огромный летучий продолговатый пузырь, обтянутый сетками, скрученный пеньковыми канатами, тащил с собой тяжелую корзину. Это было управляемое воздушное судно. Пассажиры объекта изредка смотрели вниз и решительно ничего не замечали в темноте. Земля для них была неким подобием прибрежной морской зоны, которую они старались не покидать. Летающий корабль унесло дальше, теперь это было просто темное пятно. И если бы Руиф смог его заметить, то вряд ли бы опознал в нем что-то знакомое. Такие гондолы он никогда в жизни не видел, изображений их просто не встречал.
Глава третья, в которой Руиф смог развести костер
А ты сидишь на берегу, тебе тепло и грустно.
Сидишь себе, худеешь не по дням, а по часам.
Утро было сырым, немного болело тело. Вокруг слышался постоянный шум, жизнь в этом месте была насыщенной, какой-то безотрывочной и, самое главное – безмятежной. Следовало что-то делать, и он решил составить план-график на сегодняшний день.