Невесомость
Шрифт:
25 мая
– Анжел, посмотри, тебе не кажется, что мне лучше собрать волосы в хвост?
– в волнении говорила Карина, глядя в зеркало на свои золотистые длинные кудри.
– Не нужно было на бигуди их накручивать, лучше б плойкой завила.
– Нет, нет, нет, ты выглядишь очень красиво, Карин!
– произнесла я с восхищением, наслаждаясь этой потрясающе прекрасной девушкой, с недовольством смотрящей на своё отражение. Её волосы крупными рыжими прядями спускались вдоль лопаток, в меру скромное платье молочного цвета с тонким ремешком на поясе идеально
– Ничего не нужно менять, Карин. Ты обалденная!
– Не согласна ни с одним твоим словом, но спасибо, Анжел, - улыбнулась Карина, вздохнув и взяв со шкафчика тушь для ресниц.
– А вот ты действительно красавица! Тебе очень идет это платье. Хочется скорее увидеть его с каблуками.
– А мне не нравится. Это платье с выпускного за девятый класс, - проговорила я, представляя его со стороны. Ничего примечательного в моем платье не было: черного цвета, простого прямого покроя, без всяких вставок или дополнений в виде пояса, пуговиц или бусинок.
– Тогда я его купила просто от безысходности, да и ходить по магазинам часами в поисках не по мне.
– И правильно сделала, что купила именно его! Такое платье на все времена. Оно никогда не устареет.
– Не думаю, - улыбнулась я, принявшись складывать в пакет одежду, приготовленную мной с вечера на дачу.
– Карин, главное - не забыть нам зубные щетки.
– Ты думаешь, они нам понадобятся?
– заинтригованно посмотрела она на меня.
– Мне кажется, этой ночью спать нам не придется. Ну, всё же на всякий случай да, нужно положить.
– Девчат, идемте завтракать, - мягко пропела мама, появившись в дверях комнаты, принеся с собой аппетитный, обволакивающий аромат гренок с кухни и только что сваренного кофе.
– Какие же вы красивые, девочки, словами не передать! Паш, иди скорее сюда!
– Мамуль, ты и сама до безумия красивая!
– призналась я, любуясь и маминой аккуратной замысловатой прической, и в меру скромным макияжем, и её невероятно воздушным, легким платьем кремового оттенка, с которым как нельзя гармонично смотрелась цепочка с красивым, мятного цвета камнем, обладавшим довольно изощренным названием. Все в маме говорило о том, что эта женщина имела тончайший вкус и глубокую, не увядающую с годами красоту. Глядя на неё, я испытывала непередаваемую гордость.
– У меня сейчас голова закружится от такой красоты!
– с улыбкой воскликнул дядя Паша, заходя следом за мамой в нашу комнату, на ходу застегивая пуговицы белой рубашки.
– Кажется, вас опасно выпускать сегодня из дома.
– Пап, а нам опасно каждый день выпускать из дома такого видного мужчину, правда ведь, тётя Надь?
– оторвавшись от нанесения туши на ресницы, заметила, улыбаясь, Карина.
– Женщины так и норовят познакомится с тобой.
– Ещё бы! Папа у нас очень завидный мужчина, - с нежностью взглянув на своего любимого, проговорила мама.
– Нам нужно обязательно всем вместе сегодня сфотографироваться, запечатлеть такую красоту.
– Обязательно нужно, - подтвердил дядя Паша, управившись с рубашкой.
– Надь, завяжешь мне галстук?
– Да, конечно, пойдем. Девочки, а вы, как соберетесь, начинайте завтракать, иначе всё остынет. В кофеварке кофе, но если хотите, заваривайте себе чай, хорошо?
–
Когда же после завтрака вся наша семья начала готовиться к выходу из дома, то волнение захлестнуло меня с новой силой. Это было вполне объяснимое, но неописуемое словами беспокойство, когда тебя без причины бросает в дрожь, и по всему телу, словно от холода, начинают бегать мурашки. Когда садится голос, мысли клубятся и мечутся скорым потоком, и становится трудно дышать при мысли о предстоящем мероприятии. А событие, которое ожидало тем утром нас, было настолько значимым, настолько страшным и одновременно радостным, что волей-неволей на глаза наворачивались слёзы.
Я надела свои новые босоножки, повесила на плечо черню, небольшую мамину сумку с длинным ремешком и вышла в подъезд в ожидании всех. Солнечный свет просачивался сквозь большие окна помещения, окутывая светлые стены волшебными бликами, и от вида этого внутри разливалось легкое, сладковатое тепло. "Ведь всё, что ни делается, всё к лучшему", - говорила я себе.
– Так, девушки, в какой магазин заедем за цветами?
– поинтересовался дядя Паша с переднего сиденья, заводя машину.
– Где делают красивые букеты?
– Давайте доедем до центральной площади? У нас ведь есть ещё время?
– спросила мама, повернувшись к нам с Кариной.
– Там большой выбор цветов, и к тому же они всегда свежие.
– Тогда, конечно, - кивнула довольно Карина, поправляя платье.
– Я просто по делу цветов не большой эксперт.
– Взаимно, - улыбнулась я, глядя в окно.
– Ну всё, значит, едем, Паш. Девочки, музыку включить?
– Конечно, нам нужно немножко отвлечься с Анжелой, а то мы с ума сойдем от волнения, пока доедем до школы.
И через несколько секунд из мощных колонок автомобиля Карининого отца разлились мягкие звуки довольно популярной песни Loreen Euphoria, которая являлась одой из немногих нравившихся мне в подобном стиле. В ней таилась глубина, которая завораживала изнутри. То ли дело было в голосе исполнительницы, то ли в музыке, но когда я слышала эту песню, ставшую хитом во всем мире, кожа покрывалась мурашками.
Купив цветы, мы прямиком устремились в школу.
Из огромнейших колонок высотой около метра, которые обычно устанавливались на различных крупных школьных мероприятиях, громко лилась музыка, подростки пятых-седьмых классов пританцовывали, прячась от горячего солнца на ступеньках крыльца, парни из десятых классов настраивали аппаратуру, кто-то измудрялся, вешая огромнейший плакат "До свидания, школа!" над аркой у входа в здание школы. Одним словом, шла активная, волнительная подготовка к значимому, важному для каждого из нас торжеству, намеревавшемуся остаться в памяти одиннадцатиклассников ярким, ничем не смываемым пятном.
– Так, ну всё девчат, ни пуха, ни пера!
– бодро проговорила мама, повернувшись к нам с Кариной. Я видела, что её глаза находились на мокром месте, и знала, что как только мы с Кариной выйдем из машины, она тут же даст слабинку и расплачется.
– Всё будет хорошо, мы вами гордимся, девочки.
– Тёть Надь, - мягко протянула Карина, легонько коснувшись маминого плеча, - только не плачьте. Не сейчас точно. Нам с Анжелой будет только тяжелее от этого.
– Хорошо, я постараюсь, - улыбнулась мама.
– Хотя, сегодня это будет непросто.