Невест так много. Дилогия
Шрифт:
Одна ругалась громко, осталось их одиннадцать.
Одиннадцать юных леди– их конкурсы жутко бесят.
Одна была слишком робкой – и их уже ровно десять.
Десять юных леди от голода в жутком гневе.
Одна вдруг психанула – осталось их сразу девять.
Девять юных леди о новых конкурсах спросят...
Прислуга одной разъярилась, и вот уж их ровно восемь.
Восемь юных леди любовницу мужа делили.
Четыре из них беспринципны – осталось тоже четыре.
Четыре юных леди в разврата торжестве
Участвовать
Две стойких юных леди остались лишь на вилле,
Жених сбежал бесстрашно – увы, не остановили[3].
– Как-то окончание не очень, – честно сказала я.
– Да, мне тоже не нравится. Никак не складывается красиво финал стихотворения. Но что я могу поделать? Жених сбежал. Девушки не смогли его остановить, хотя честно пытались. Даже бросались на него чуть ли не голышом. Но маркизы ди Кассано умеют быстро бегать и высоко прыгать.
Я прыснула от смеха, вспомнив эпическое бегство Риккардо от леди Рамоны.
– Ты мне лучше скажи, душечка моя, какие у вас планы с моим потомком? Что в столице интересного происходит? Что грядёт?
– Королевский бал грядёт, Кассель, – вспомнила я. – И у меня масса вопросов. Я ведь девушка дикая, ко двору не представленная.
– О-о-о, бал. Ее величество снова взялась за свое? Как же это она вытерпела-то целых два месяца?
– Что вытерпела?
– Да всё то же. Очень уж ей хочется переженить всех и каждого. А тут такой завидный жених свободным бегает. Переждала немного с очередной провалившейся попытки подобрать Рику невесту и вновь за свое. Риккардо ведь приглашен? И поди отказы не принимаются?
– Наверное, – пожала я плечами. – Я приглашения не видела. Но мне лорд сказал, что я иду с ним. Чтобы заказала платье. Я и учителей наняла для себя – этикета и танцев. Я же не...
– Ясно. Ладно, дорогая моя. Сейчас молодой, красивый, темпераментный, искушенный в придворной жизни призрак всему тебя научит. Бери вон тот листочек, это будет твой веер. Итак, ты подъехала в экипаже к королевскому дворцу. Сияют огни, звучит музыка, смеются леди, слуги встречают гостей. Лакей открывает дверцу экипажа, твой кавалер выходит, предлагает тебе руку. Ты должна спуститься элегантно.
Я сидела, с улыбкой слушая его.
– И? Эрика, я что сказал? Ты приехала, твоя задача выплыть из экипажа павой[4]. Итак, я Рик. Предлагаю тебе руку. Ты выходишь, а не вываливаешься или выползаешь по-пластунски.
[1] Деверь – для замужней женщины брат мужа.
[2] Чета – два лица или предмета, рассматриваемые как одно целое; пара. Напр. : муж с женой или жених с невестой; супружеская пара.
[3] Стихотворение принадлежит автору.
[4] Пава – самка павлина. В переносном значении – женщина с горделивой осанкой и плавной походкой.
Глава 11
Это была ужасно смешная и насыщенная информацией и уроками ночь. Мы с Касселем до рассвета провели время за тем, что я «ехала на бал», «входила во дворец», «делала реверанс перед их королевскими величествами и высочествами», «склоняла голову или делала разной глубины приседания перед придворными». В зависимости от того, равен ли их титул, статус и возраст моему. А еще я «ходила по залу», «рассматривала портреты в картинной галерее», «выходила на балкон подышать», «отказывала кавалерам в танце или принимала приглашение».
Я нахохоталась до слез и колик в животе, потому что это эфемерное существо обладало прекрасным чувством юмора, язвительностью и злословием.
Доставалось и мне:
– Что ты раскорячилась?! Я сказал: плавно опустись в реверансе и склони голову. А ты? Это что? Ты изображаешь обгоревший пень после грозы?
– Я присела! И плавно!
– О боги! Заберите меня уже к себе, чтобы я не видел вот это вот всё... Эрика! Пла-а-а-авно... Так, бревно ты мое прекрасное. Упади, умри ненадолго. Отдохнула? А теперь встала и пла-а-а-авно...
Прилетало доброты и в адрес «придворных, окружающих нас»:
– Ой, ну ты только посмотри на графиню Гусыню. Ей наряд шила кухарка? А во что вырядилась госпожа Индюшка? Ах-ах-ах! Такие юбки носили во времена моей бабушки. А драгоценности леди Свинюшки? Она ограбила сокровищницу дракона?
– А у нас есть драконы?
– Эрика, неважно, есть ли у нас драконы. Не мешай мне злословить... И вообще, дорогая, возьми-ка вон то «канапе с гусиным паштетом» и «съешь».
– Где?
– Да вон же, на подоконнике.
– У нас там «птифуры с ванильным кремом».
– Не морочь голову старому призраку! «Съешь» что-нибудь. О-о, ну куда ты так разеваешь рот? Чему только тебя учили в твоем приюте? Немножко приоткрой, аккуратно откуси... Нет, дорогая, так ты сможешь откусить голову своему собеседнику.
В общем, смеяться я уже не могла...
– Дорогая, я тебя, конечно, обожаю, но тебя еще воспитывать и воспитывать, – такими словами прощался со мной Кассель ди Кассано на следующий день.
Учитывая, что всю ночь мы развлекались уроками этикета и танцами, встать рано утром я не смогла. Бесстыже проспала до обеда, не реагируя на попытки Летиции меня разбудить. Потом вскочила, начала суматошно метаться... Но вдруг успокоилась. А чего это я, в самом-то деле? Меня никто не гонит, не поторапливает. На работу мне не нужно. Как соберусь, так и поеду.
Обед плавно перетек в полдник, потом слуги и Жоржетта собирали гостинцы «мальчикам». Выехали мы в итоге ближе к вечеру. А в столицу приехали уже в ночи. Здесь край спокойный, городская стража не зря ест свой хлеб, да и я твердо знала, что с кучером и лакеем, сопровождающими меня, ничего не случится в ближайшие дни.