Невест так много. Дилогия
Шрифт:
Потом пришла очередь драгоценных камней. Артефактор для чего-то поочередно выдавал мне различные самоцветы и просил подержать их в руке. Снова что-то записывал. Затем с каждым из камушков мы выходили на крыльцо, и я смотрела на прохожих, сообщая, чувствую ли какие-нибудь изменения в активности способностей вестницы.
А магистр постоянно приговаривал:
– Очень интересно! Ох, как же интересно!
Я закатывала глаза, но стоически терпела все манипуляции. Гайрас давно скучал в углу, куда его отправили, чтобы он не мешался. А мы всё
Часа через четыре магистр Дагран сделал перерыв на обед. Горячую еду ему доставляли из соседней таверны. Поэтому наши эксперименты просто прервал мальчишка-курьер с огромной корзиной, из которой доносились вкусные запахи.
– О, я и забыл! – всплеснул руками мастер. – Леди Эрика, составьте компанию старику. Отобедайте со мной.
– Благодарю, – с облегчением выдохнула я. Обернулась к своему сопровождающему и велела: – Гайрас, сходите тоже поешьте сами и нашему кучеру обед возьмите. Я буду здесь, с магистром. Обещаю, никуда не уйду.
Лакей поклонился, помялся немного, решая, можно ли меня покинуть, и вышел. Впрочем, вернулся через пару минут. Из чего я сделала вывод, что он поступил наоборот: кучера отправил за едой для них обоих, а сам остался при мне.
Уезжала я от артефактора уже затемно, совершенно измученная. Такое ощущение, что из меня все соки выпили. Но магистр уверял, что теперь он сделает всё, что в его силах, и из самых подходящих материалов.
На вопрос о сроках развел руками, но пообещал приложить все усилия и заниматься только моим заказом. Очень уж ему интересно. Сказал, что пришлет весточку, как только всё будет готово.
К ужину маркиз ди Кассано не приехал. А я так умаялась, что и ждать его допоздна не стала. Поела и сразу ушла спать. Правда, мне показалось, что ночью кто-то заходил в спальню и сидел рядом со мной. Лорд Риккардо всё же ночевал дома, но утром я его снова не застала. Он уехал очень рано.
До самого королевского бала мы с ним так и не виделись. Мне предстояли последние примерки платья, финальные уроки и мини-экзамены у танцмейстера и учителя этикета. Они и так были недовольны тем, что я пропускала занятия в последние дни, о чем их всегда заранее предупреждали записками.
И вот настал тот самый день. С раннего утра я поехала в салон госпожи Дедалии. Время было забронировано для меня еще месяц назад. Так что я прошла все необходимые процедуры для наведения красоты. Мои волосы вновь обработали различными масками и эликсирами так, что они чуть ли не сияли, как снег в горах. Кожа светилась, и мне самой хотелось прикоснуться к своей щечке.
Оставались прическа и легкий макияж, но это уже дома, ближе к вечеру.
Еще нужно успеть немного вздремнуть перед долгой бессонной ночью в королевском дворце.
Платье привезла портниха вчера вечером. Ее помощники внесли манекен, запакованный так, чтобы не помять и не испортить надетый на него наряд. Мона не утерпела и залезла посмотреть. Ахнула от восторга и побежала рассказывать остальным слугам, что молодая госпожа на балу всех затмит.
Легкий послеобеденный сон, снова перекус, освежиться и сборы.
Прическа, которую Мона и еще одна горничная, пришедшая на помощь, крутили и собирали в четыре руки почти два часа. Я успела заскучать, почитать книгу, выпить чая, съесть бутерброд. И наконец меня выпустили. Почти.
Подошла очередь макияжа. Неброского, разумеется. Я ведь незамужняя леди, а не бойкая вдовушка среднего сословия. Всё исключительно прилично. Лишь оттенить ресницы и брови. Легкие румяна и сияющая пудра. Розовый тон для губ.
Пришло время одеваться.
В платье, как и в белье и чулки, меня тоже облачали в четыре руки. Чтобы не дайте боги ничего не задеть, не порвать и не повредить. Шедевр портновского творчества был... восхитителен.
Леди Алексине удалось создать нечто изумительное и достойное самого взыскательного вкуса. Тонкие шелк и шифон, отличающиеся друг от друга на полтона, изумительно подходили к моим глазам. И нет, не зеленые, а того цвета, что приобретает море при определенном солнечном освещении. Уже не зелень, но еще не синева. К ним тонкие, словно паутина, кипенно-белые кружева и морозная вышивка серебряной нитью по краю подолу.
Учитывая тот кристально-снежный цвет волос, что у меня теперь, смотрелось изумительно. Словно дух стихии снега и воды вышел из эфира.
– О-о-о! – застонали от восторга горничные. – Умереть, какая красота. Простите сердечно, леди Эрика.
Сюда бы драгоценности, но мои розовые совсем не подойдут. Я с улыбкой смотрела на дивное видение в зеркале. Пошевелила пальцами необутых еще ног. Бальные туфельки на маленьком каблучке, стачанные из мягкой серебристой кожи, стояли в сторонке. Надену их перед самым выходом из дома.
Тут раздался стук в дверь. Мона выскочила из спальни, пробыла там пару минут и вернулась с сияющими глазами, держа в руках бархатную коробку для драгоценностей и перекинутый через локоть белый бархатный плащ, отороченный мехом.
– Его сиятельство велел вам надеть драгоценности, леди Эрика. В королевский дворец его сопровождающая никак не может явиться без них.
Я сморщила нос, но протестовать не стала. Маркиз прав.
– А плащ? – уточнила вторая девушка, Аннита, освобождая руку Моны от тяжелого бархата.
– Это тоже передал его сиятельство. Сказал, что леди Эрика наверняка забыла, что уже холодно и она не может ехать в одном платье. А подходящей накидки, уверен, она не заказала.
– Я такая предсказуемая? – обиделась я.
– Вы такая скромная, леди, – хихикнули девушки, переглянувшись.
– Ну что? Открываем, да? Можно? – с нетерпением спросила Аннита.
Ювелирный комплект внутри бархатной коробки оказался творением эльфов. Тончайшей работы и изумительной красоты. Серебро, бирюза и бриллианты.