Невеста без места
Шрифт:
Выходит, и правда подрядила кого-то княгиня княжичей смотреть, и кого-то знающего, не то что княженка, волхвовка-недоучка. Может, и не стоило Вельке за это дело браться, пила бы русалий отвар и была бы как все.
Тогда бы она Венко не встретила. Не обнимал бы он ее всю заветную ночь, не целовал бы, не шептал бы ласковые слова…
– Ладно, сестренка, – потупившись, махнула рукой Чаяна. – Будь что будет. А ты где была-то, что тебя и не видали почти? – она придвинулась, заглянула в глаза. – А через костер с кем прыгала? Кто таков?
– Видела, значит? Купец один, – не стала Велька скрывать. – Сплоховала я, он меня изловил еще до озера. Так и ходил за мной всю ночь.
– Да ты что? – изумилась и развеселилась сестра. – Купец? И ты всю ночь с ним хороводилась? И через костер прыгнула! А ну как вообразит он себе лишнее да явится свататься? Что батюшка скажет?
Вот об таком Велька как-то не подумала. А ведь вполне возможно. Просить руку княжеской дочки Венко вряд ли решился бы, но ведь он ее челядинкой считает, она на ярмарке так называлась!
Вот тут все и откроется. Повеселятся люди. А отец осерчает, это и к ведунье не ходи.
– Что? – Чаяна не сводила с нее глаз. – Ничего ему не наобещала? А задаточка не дала, случаем, раз он – еще до озера?..
– Нет! – отрезала Велька. – А ты, сестрица, не скучала? Небось все четверо женихов проходу не давали?
– Да меня столько нянек пасли, как с озера вернулись, что куда там женихам! – хихикнула Чаяна. – Будто сама не знаешь, как бывает. Через костер прыгнула, правда. С каждым.
– И что?
– А ничего! – отчего-то княжна вдруг разозлилась. – Прыгнула, и все! Знаешь, я так спать хочу, что себя не помню. Давай-ка, что ли, отдохнем малость?..
Ушла она. Велька вытянулась на лежанке, подбив поудобнее подушки.
Завидует, что ли, сестрица? Ее сторожили. Кто бы ей наговорил сладких слов о любви, от которых у нее, у Вельки, до сих пор голова кружится? Княжичи, конечно, могли бы. А лучше, если тот, старший-проклятый, кому ее сватают. Да хоть бы и все сразу! Никто бы не сказал, что это неправильно…
Вспомнилось ей, как Венко-купец спросил, сколько княжон в Верилоге, и помянул, кто есть княженка. А ну как не просто так говорил? Знал ли он, что она и есть княженка?
Да нет, откуда?!
Он сказал, что на ярмарке ее видел. А про княженку ему кто угодно мог рассказать. Никакая не тайна, что у князя есть меньшая дочь, которая живет не в отцовском доме, а в дальней веси и которая княгине Дарице падчерица. Потому и не стоит спрашивать, сколько в Верилоге княжон, если хочешь узнать, сколько дочерей у вериложского князя.
А спрашивать, сколько княжичей в Карияре, – это можно?..
Так и заснула Велька, ни до чего путного не додумавшись. И сон ей снился чудной, птицы золотые, и много-много было их, целая стая, и будто рвались они ввысь, рвались, кричали, крыльями били, а улететь не могли. И жалко было Вельке этих птиц, так жалко, что словами и не расскажешь! Она даже заплакала от жалости к диковинным птицам, которым ни за что на волю не улететь. А когда проснулась, и наяву глаза были мокрые.
Ну что это за сон такой, к чему?..
Не торопясь, пробуждался княжий двор после Купалы. Столы пировальные стали накрывать, когда полдень уже миновал и красно солнышко покатилось вниз. Все столы – во дворе, и княжеский тоже, чтобы князя с княгиней всем издалека видно было. Которые столы для князя и самых почетных его гостей, те скатертями застелили праздничными, браными [15] , дальние не застилали вовсе – ну, это как водится, где же столько скатертей напасти и как их отмывать потом, после пира, это одной ключнице княгининой ведомо. На княжеском месте на скамью ковер постелили с дивными птицами. Сперва пироги всякие поставили, да пиво и меды в корчагах, да душистый взвар, чтобы всякий пришедший сразу мог отведать, чего душа запросит.
15
Браная ткань – ткань с вытканным узором, который получается путем отбора нитей основы, а иногда и введением дополнительного челнока с нитью другого цвета. Ручное тканье – вообще процесс небыстрый, а возня с узорами удлиняет его в разы, и, соответственно, стоимость ткани тоже возрастает. Так что браная скатерть – вещь дорогая и является признаком богатства.
Девичий терем [16] , само собой, позади всех стоял, так что главного крыльца и площади перед стольной палатой из его окошек не увидеть. Потому Велька, наскоро умывшись и приодевшись, пробралась в сени возле кухни, отодвинула заслонку на окошке, выглянула – вот отсюда видно было все.
Народ на дворе уже собирался, бояре с женами, и нарочитые горожане [17] , и старосты всех концов городских. А за воротами вовсе толпа стояла, из купцов, мастеровых, люда проезжего. Купцам, недавно прибывшим, перед завтрашним торгом положено было князю поклониться подарками, а иным и дело какое разобрать, и о нужде своей попросить. А после и про то, что дочь отдает в Карияр, князь сударю-Верилогу, городу своему стольному, и объявит. Вон сколько дел, только и названия, что пир. А Вельки там, сказано уже, опять не будет. Но теперь это ее, скорее, радовало. И купцов-оборотней она боялась, могут ведь явиться с подарками, увидят – и куда глаза девать? И что Венко рассказал про оборотней и про арьев, ей совсем не нравилось. Лучше уж больше ни с какими оборотнями не встречаться, недаром и бабка Аленья их не жаловала. Другая тревога – Венко. А ну как все же он сюда заглянет нынче?
16
Девичий терем – терем, в котором жили взрослые дочери князя со своей прислугой; находился в глубине двора.
17
Нарочитые горожане, мужи – уважаемые, облеченные доверием, элита города.
Сон не сон, леший не леший, кто бы ни был он, а только не сомневалась княженка Велья, что не будет в ближние дни у нее дум желанней, чем об этом молодом купце. И в то же время она не сомневалась, что видеться им больше не нужно. Чаяна верно тогда говорила: дочери у князя рождаются не для своего счастья, а для долга. Замуж им выходить за кого отец велит, а уж чтобы за купца – никогда. Так пусть лучше и не узнает парень, что за русалку поймал он на нынешнюю Купалу. А потом, со временем, все и забудется.
– Княженка, – окликнули ее негромко.
Велька отпрянула от окошка, обернулась. На нее смотрела высокая худощавая старуха в темном платке, опершаяся на длинный, выше ее роста, резной посох, – Даруна, старшая волхва из Ладиного святилища. Видно, только что вышла из кухни.
– Матушка Даруна, – Велька поклонилась.
Волхва протянула сухую, как ветка, руку, погладила Вельку по плечу. Глаза ее, несмотря на старость, смотрели, как всегда, светло и ясно, и – горестно, и впервые Велька поежилась под этим взглядом.