Невеста для принца
Шрифт:
— Мири!
Петер подбежал к ней, таща на привязи своих коз. Мири понадеялась, что не перепачкала лицо грязью.
— Привет, Петер. А ты почему не на работе?
В большинстве семей забота о козах и кроликах возлагалась на самых молодых или самых старых, кто не мог работать в каменоломне.
— Сестра захотела научиться работать колотушкой, а у бабушки разболелись кости, вот мама и попросила меня присмотреть за козами. Ты знаешь, кто это трубит?
— Торговцы, наверное. Но почему столько шума?
— Вечно эти жители равнин важничают, — сказал Петер.
— Наверное, один из них узнал хорошую новость, вот они и трубят на весь мир.
Петер улыбнулся своей кривоватой улыбкой. Их козы недовольно блеяли друг на друга, напоминая маленьких детей, затеявших ссору.
— Ой, в самом деле? — спросила Мири у главной строптивицы, словно понимая, о чем спор.
— Что? — удивился Петер.
— Твоя коза говорит, что от холодного ручья все ее молоко испугалось и сбежало.
Петер расхохотался, и Мири захотелось сказать что-то еще, умное и чудесное, но все мысли разлетелись, поэтому она стиснула зубы, пока не ляпнула что-нибудь глупое.
Они остановились у дома Мири, чтобы привязать коз. Петер хотел помочь девочке и забрал у нее веревки, но козы начали бодаться, привязи перепутались, и Петер внезапно оказался связанным по ногам.
— Погодите… перестаньте, — сказал он и шлепнулся на землю.
Мири попыталась ему помочь, но вскоре с хохотом растянулась на земле рядом с Петером.
— Мы угодили в рагу из козлятины. Спасения нет.
Когда наконец они распутали веревки и поднялись на ноги, Мири вдруг захотелось поцеловать Петера в щеку. Испугавшись этого желания, она смущенно притихла.
— Ну и путаница, — сказал он.
— Да. — Мири потупилась, отряхивая юбку. Она подумала, что лучше сразу его поддразнить, пока он не прочел ее мысли. — Если что тебе и удается в жизни, Петер, сын Дотер, то это создавать путаницу.
— И мама всегда так говорит, а все знают, что она никогда не ошибается.
Внезапно до Мири дошло, что шум в каменоломне стих и единственный доносящийся стук — это ее собственное сердцебиение. Хоть бы Петер его не услышал! Тут раздался очередной призыв рожка, и они побежали.
Повозки торговцев выстроились в центре деревни в ожидании начала торгов, однако все взгляды были прикованы к голубой карете, затесавшейся среди повозок. Мири слышала о каретах, но никогда прежде не видела ни одной. Должно быть, с торговцами приехала какая-то важная шишка.
— Петер, давай посмотрим… — начала говорить Мири, но тут Петера окликнули Бена и Лиана.
Девушки замахали руками, призывая его к себе. Бена была такой же рослой, как Петер, с волосами темнее, чем у Мири (когда она их распускала, они доходили до пояса), а большеглазая Лиана считалась первой красавицей деревни. Они были на два года старше Петера, но в последнее время девушки почему-то чаще других улыбались именно ему.
— Давай посмотрим вместе с ними, — сказал Петер, махая им в ответ и смущенно улыбаясь.
Мири пожала плечами:
— Иди.
Она побежала в другую сторону, нырнула в толпу ожидающих каменотесов, чтобы отыскать Марду, и ни разу не оглянулась.
— Как ты думаешь, кто это? — спросила Марда, шагнув к сестре, как только та приблизилась.
Даже в большой толпе Марда начинала нервничать, если рядом не было никого из родных.
— Не знаю, — сказала Эса, — но мама говорит, что сюрприз от жителя равнины — это змея в коробке.
Эса была худенькой, но не такой маленькой, как Мири, с теми же рыжевато-каштановыми волосами, как у ее брата Петера. Она рассматривала карету, подозрительно морщась. Марда кивнула. Дотер, мать Петера и Эсы, прославилась своими мудрыми изречениями.
— Сюрприз, — протянула Фрид. У нее были черные волосы до плеч, а с лица не сходило удивленное выражение. В свои шестнадцать она была такой же широкоплечей и большерукой, как любой из ее шести старших братьев. — Кто это может быть? Какой-нибудь богатенький торговец?
Один из приезжих посмотрел в их сторону со снисходительной улыбкой:
— Ясно же, что это посланник короля.
— Короля?!
Мири вдруг поняла, что таращит глаза, как какая-нибудь дремучая горянка, но ничего не смогла с собой поделать. За всю ее жизнь ни один посланник короля не поднимался на гору.
— Приехал, должно быть, объявить гору Эскель новой столицей Данленда, — изрек торговец.
— Королевский дворец прекрасно разместится в каменоломне, — подхватил другой.
— В самом деле? — спросила Фрид, и оба торговца фыркнули.
Мири сердито взглянула на них, но промолчала, боясь показаться невежественной.
Опять прозвучали фанфары, ярко одетый человек поднялся на козлах и натужно завопил тонким голоском:
— Призываю вас всех выслушать главного делегата Данленда!
Из кареты появился худенький человечек с короткой заостренной бородкой и поморщился в лучах яркого солнца, отраженных от белых стен старой каменоломни. Оглядев толпу, он еще больше нахмурился.
— Дамы и господа… — Он замолк и рассмеялся, видимо сочтя это забавным. — Жители горы Эскель! Ваша территория не имеет делегата при дворе, поэтому его величество король послал меня сообщить вам одну новость.
Ветер прилепил длинное желтое перо шляпы ему на лоб. Он отбросил перо назад. Кое-кто из деревенских мальчишек засмеялся.
— Этим летом священники Создателя созвали совет в день рождения принца. Они расшифровали посланные им знаки и определили местонахождение его будущей невесты. Все указывает на гору Эскель.
Главный посланник сделал паузу, явно ожидая реакции, хотя какой именно, Мири не поняла. Радостных возгласов? Возмущенных криков? Посланник вздохнул и заговорил громче:
— Вы такие отсталые, что не знаете обычаев собственных предков?