Невеста для принца
Шрифт:
— Они здесь, Бритта, — прошептала Мири, прижимая ладонь к животу. — Что, если не получится? Что, если они откажутся платить золотом, увезут припасы, а мы не сумеем доставить линдер на рынок и…
— Вас отпустили из академии на время торгов? — поинтересовался Энрик, проезжая мимо девушек. — Надеюсь, ваши родственники прилежно трудились без вас. Я рассержусь, если окажется, что я проделал весь этот долгий путь ради половины груза.
Девушки побежали за повозками и ворвались в деревню через несколько минут после торговцев. Повозки стояли перед толпой селян, которую возглавлял Оз.
— Это неслыханно! — говорил один из торговцев. — Мы не станем покупать ваш линдер по таким ценам! Что вы тогда будете делать? Умрете с голоду, только и всего.
— Мы готовы рискнуть, — ответил Оз и метнул взгляд на отца Мири, тем самым выдав, что не очень уверен в этом.
Отец сложил руки на груди и от этого стал выглядеть в два раза шире и крепче горы.
— Если откажетесь, — продолжил Оз, — мы сами спустим линдер с горы, продадим его в первом же городе за тройную цену и дадим возможность обогатиться местным торговцам, которые поедут в столицу и продадут камень за тройную цену по сравнению с той, что заплатили. Мы будем с прибылью, они будут с прибылью, все будут с прибылью. Кроме вас.
Наступила тишина, и Мири нервно переступила с ноги на ногу. Если все получится, их жизнь изменится. Если же нет, если предложение Мири все погубит… Она зажмурилась, боясь даже представить такое.
— Думаешь, согласятся? — прошептала Бритта.
— Не знаю, — ответила Мири, сжимая и разжимая пальцы. — Но хотелось бы, чтобы они поспешили с решением, каково бы оно ни было.
— Когда мы вернемся в Асленд и король обо всем узнает, — заговорил седовласый торговец с гладким лицом, — он пришлет своих людей добывать линдер. Я, может быть, даже сам вызовусь.
— Давай-давай, — сказал Оз и повел рукой в сторону каменоломни.
Торговец заколебался, а остальные жители равнины начали переглядываться.
— Вы хотя бы представляете, как найти спокойный камень? — зычным, громким голосом произнесла Дотер. — Спокойный камень — это линдер, который спит, у него нет изъянов, а трещины проходят в нужных местах, но их не слишком много. Вы сумеете услышать, в каких местах отломать его от горы, вы сумеете увидеть, куда загнать кол, вы сообразите, сколько раз по нему нужно стукнуть — ни ударом больше, ни ударом меньше? Я уже не говорю о придании ему нужной формы. Все вы глупцы, если думаете, что мы не сознаем свое предназначение. Мы — единственный из живущих народов, кто знает эту гору, знает линдер и знает, как его добывать для дворцов и королей.
В душе у Мири разлилось тепло. Она была горда и счастлива, что родилась среди людей, владеющих уникальным мастерством. Ей захотелось подбежать к маме Эсы, обнять ее, и это желание разбередило в сердце старую рану, напоминание, что у нее самой нет матери. Она бочком подошла к отцу.
После речи Дотер обе стороны долго молчали, выжидая. Мири даже принялась гадать, может ли тревога убить человека.
Наконец Эрик застонал и провел рукой по жирным волосам.
— Я же говорил, что мы рискуем, что учеба в академии может прибавить им ума. Так и получилось. — Он повернулся к Озу: — Ладно, но вы запросили слишком высокую цену. Если ее заплатить, то мы не оправдаем наши затраты и не получим доход. Я готов заплатить один золотой за три блока линдера.
У Мири подкосились коленки от радости, и ей пришлось сесть.
— Энрик! — возмущенно крикнул кто-то из торговцев.
— Я не собираюсь возвращаться с пустыми руками, — ответил Энрик.
Вскоре и остальные торговцы согласились, некоторые с большой неохотой, а другие — легко, и торговля началась. Многие жители деревни подходили к Мири, чтобы проверить справедливость цен. Мири отвечала: «Да, пожалуй» или: «Я бы попросила чуть больше». В эти минуты в своей простой суконной одежде и с косами она казалась себе важной особой, как будто уже надела серебристое платье и корону.
Так как торговцы не подозревали, что им придется торговать по новым ценам, они привезли мало припасов и остаток линдера выкупали за серебряные и золотые монеты. Оз попросил Бритту проверить их подлинность, и девушка внимательно рассматривала каждую, взвешивала на ладони, прикусывала и наконец одобрительно кивала.
Полдеревни вышло, чтобы помочь водрузить блоки на повозки. Торговцы и каменотесы трудились вместе, и Мири с удивлением услышала, что они по-приятельски беседуют. Кое-кто из приезжих даже согласился остаться до вечера и разделить трапезу с селянами. Мири стояла рядом с сестрой, наблюдая, как торговец дружески похлопывает каменотеса по спине.
— Как странно. Я-то думала, что они еще больше нас невзлюбят.
— Наверное, трудно уважать того, кого обманываешь, — сказала Марда.
Когда работа подходила к концу, Мири взяла Бритту за руку, и они прошлись по деревне. Мири говорила, кто за кого вышел замуж, а кто недавно получил травму в каменоломне, рассказывала семейные тайны и любые деревенские новости — лишь бы помочь Бритте быстрее освоиться.
Она как раз вспоминала случай с братом Фрид (у него закружилась голова после быстрого танца, и он свалился лицом прямо в козий помет), когда мимо прошел Петер. Он даже не взглянул в сторону Мири, словно она незнакомка, словно их разговор во время весеннего праздника и ястребок из линдера на подоконнике пригрезились ей в мечтах. Мири уставилась ему вслед, ошеломленная резкой болью в груди. Ей это очень не понравилось, и она решила, что сейчас самое время посмеяться.
— Бритта, я рассказывала тебе, как Петер искупался зимой?
Услышав свое имя, Петер остановился. Мири продолжала говорить, не глядя в его сторону:
— Он украл у меня соломенную куколку, и я погналась за ним вокруг часовни. Накануне ярко светило солнце, и растаявший снег заполнил все ямы старой каменоломни, поэтому нельзя было различить, где земля, а где рытвина. Только он обернулся, чтобы подразнить меня, как вдруг — хлоп! — Мири изобразила, как Петер упал в яму. — Он ушел под воду с головой. Видела бы ты его лицо, когда он вынырнул! Наверное, подумал, что мир ушел у него из-под ног. Петер вылез из ямы весь промокший, с налипшими на лицо волосами и просипел: «Как ты это сделала?»
Бритта рассмеялась, а Мири фыркнула, покраснела и тоже громко захохотала.
Петер заулыбался:
— Я до сих пор считаю, что это было твоих рук дело.
— Ну да, конечно. Я вырыла яму, наполнила ее ледяной водой, подначила тебя украсть мою куклу, а потом заставила угодить в самую середину…
— Она такая, все может, — сказал Петер, обращаясь к Бритте.
— Кукла пришла в негодность, но это стоило того, чтобы увидеть удивление, застывшее на его физиономии.
— Смейся, смейся, — сказал Петер, — но лучше последи за своим языком, иначе я расскажу, как однажды на весенний праздник ты сняла всю свою одежду и выбежала из дома…