Невеста для принца
Шрифт:
— Остальное королевство меняет товары на деньги, серебряные и золотые монеты, а не просто на продукты и запасы. В столице блок линдера стоит одну золотую монету, а на нее, в свою очередь, можно купить пять бушелей пшеницы.
Она умолкла, ожидая реакции, но никто не заговорил. Тогда отец тронул ее за руку.
— Мири, — тихо сказал он.
— Я знаю, что прошу поверить в книгу, написанную одним из жителей равнины, но я в нее верю, папа. Зачем кому-то писать хорошее про гору Эскель, если это неправда?
Слово взяла Бритта:
— Мири показывала мне книгу, и я тоже думаю, что там все правда.
Оз покачал головой:
— Легко поверить, что торговцы обманывают нас при любой возможности, но нам-то что делать?
— Откажитесь менять линдер на продукты, пусть платят золотом или серебром, причем дают приличную цену, — сказала Мири. — Тогда, если они привезут мало товаров, чтобы обменять на наш линдер, мы с их деньгами спустимся с горы и купим гораздо больше.
— В городке в трех днях пути отсюда есть большой рынок, — подхватила Бритта. — Прошлым летом по дороге сюда мы останавливались на ночевку в таверне. На серебро и золото там можно купить намного больше, чем торговцы привозят в вашу деревню.
Оз почесал в бороде.
— Я понимаю, что гораздо выгоднее делать закупки в других местах, но что, если торговцы не возьмут наш линдер за золото?
— А тогда, — заговорила Дотер, сверкнув глазами, — мы пригрозим отвезти наш линдер на равнину. Если будем сами торговать камнем на том рынке, то заработаем еще больше.
— О нет, — подал голос отец Кэтар. — У нас нет ни повозок, ни мулов, да и в рыночной торговле мы ничего не смыслим. Что, если мы притащим туда все наши блоки, а их никто не купит? Что, если из-за всех этих дел торговцы обидятся и больше не приедут?
Аргумент показался весомым, все боязливо притихли. Мири поджала пальцы ног и заставила себя снова заговорить:
— Не думаю, что Энрик и ему подобные позволят зайти делу так далеко. Я уверена, торговцы зарабатывают кучу денег на нашем камне. Они знают, что мы можем продать линдер за лучшую цену на равнине и оставить их не у дел. — Мири снова посмотрела на отца и спросила с надеждой в голосе: — Что думаешь, папа?
Отец медленно кивнул:
— Думаю, стоит рискнуть.
И у Мири вырвался вздох облегчения.
Вспыхнул разговор, который продолжался до тех пор, пока не догорел последний уголек. Взрослые обсуждали каждую деталь, как все обставить, на какие риски пойти. При этом они то и дело спрашивали у Бритты совета — она все-таки больше знала о торговле на равнине. Кое-кого беспокоило, что жители деревни не смогут отличить настоящие серебряные и золотые монеты от дешевых фальшивок, которые им могут попытаться всучить.
— Мой отец был купцом. Я смогу проверить, обманывают вас или нет, — пообещала Бритта. — Но что, если король проявит нетерпение и пошлет сюда своих людей добывать линдер?
Послышались смешки.
— Если у всех жителей равнин такие тоненькие ручки, как у торговцев, — пошутил отец Фрид, — то им придется отдыхать после каждого удара колотушкой.
Мири поскорее спрятала свои худые руки под накидкой.
— Вот об этом беспокоиться не нужно, Бритта, — сказала Дотер. — Пусть себе приходят, они забудут об этой идее сразу, как треснет их первый блок. Линдер у нас в крови.
Обсуждение продолжалось, и Мири, прислонившись к отцу, сонно глядела на затухающий костер. Он погладил ее по волосам. «Линдер у нас в крови», — сказала Дотер. «У нас». Мири уцепилась за эти слова, желая всем сердцем, чтобы они относились и к ней, но все еще сомневаясь. Возможно, если ее идея насчет торговли окажется успешной, тогда она обретет чуть больше уверенности.
Ее взгляд, устремленный на золотистое пламя, скользнул в темноту, куда не достигал свет костра. Там где-то Петер, он слушает, надеясь, что у него появится возможность заняться резьбой.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Утро еще не наступило, когда Мири проснулась от отцовского храпа и ощутила покой в душе. Вдыхая теплый запах дома, она разглядывала в темноте знакомые очертания очага, двери, стола.
Когда рассвет начал проникать цветными искорками в ее темный дом, Мири закуталась в одеяло и выскользнула на улицу, чтобы позаботиться о завтраке. В центре деревни уже собралось с десяток жителей, они разогревали утреннюю еду на вчерашних кострищах. Мири установила чайник с водой на угли и увидела кое-кого из одноклассниц. Этим серым утром девушки угрюмо хмурились.
— Ну что, возвращаемся? — спросила Мири.
— Вот и я о том же думаю, — ответила Эса.
Бритта присела рядом с Мири:
— Даже если мы захотим вернуться, думаешь, Олана нас примет?
— Она тогда заставит нас все лето по очереди просидеть в кладовке, — сказала Фрид.
— Олана позволила мне пойти на весенний праздник, так что меня не накажут, — вступила в разговор Кэтар, присоединяясь к девушкам. — Я точно вернусь.
Подошли и другие девушки из академии, они уселись на камни, образовав неровный полукруг, и долго толковали о возвращении, глядя, как шипят и плюются угольки. Некоторым девушкам очень хотелось вернуться, другие даже думать об этом не желали, все еще вспоминая весенний праздник. Бена и Кэтар были настроены решительно.
— Я не позволю вам погубить академию и помешать мне стать принцессой, — заявила Кэтар.
— Принц ведь может выбрать и другую девушку, Кэтар, — сказала Бена. — Я не очень-то о нем думала до вчерашнего вечера, пока вдруг не поняла, какие скучные парни в нашей деревне. Уверена, принц не такой.
Лиана кивнула, как всегда присоединяясь к мнению Бены. Интересно, подумала Мири, чем это Петер перед ними провинился, что так бесповоротно потерял их расположение. От этих мыслей у нее опять разгорелись щеки.