Невеста для принца
Шрифт:
— Ты здорова? — спросила Марда.
Мири кивнула, по-прежнему пряча лицо:
— Я просто очень соскучилась.
Такого хорошего праздника Мири не могла припомнить. Фрид сияла от гордости, став первой в состязании по метанию камней, — видимо, забыла, что побеждала каждый год с тех пор, как ей исполнилось двенадцать. Угощение оказалось даже лучше, чем Мири описывала Бритте, а радостные возгласы не смолкали ни на секунду. Все заслуживало аплодисментов.
Отец Фрид объявил о начале танцев с ленточками, взяв аккорд на своем трехструнном инструменте, а Дотер раздала всем потрепанные красные полоски ткани, которые были старше любого живущего в деревне деда. Янс, бледный серьезный юноша, повсюду таскался за Бриттой, словно репей, приставший к шнурку. Он умолял ее подарить ему еще один танец, а потом еще один, так что целый час она делила свою ленту с Янсом, подпрыгивая, кружась и улыбаясь. Такой веселой Мири никогда ее не видела.
Мири и самой пришлось так много танцевать, что она еле дышала. Она видела, как Петер танцевал с Беной, а затем с Лианой, и уже оставила всякую надежду, как вдруг обнаружила его на другом конце своей ленты. В другой раз она принялась бы болтать, подтрунивать над ним и смеяться, но его внезапное появление ее ошеломило, и Мири засомневалась, удастся ли ей сохранить маску беззаботности. Она уставилась себе под ноги, чувствуя, что сердце бьется быстрее барабанной дроби.
Спустя какое-то время Петера больше не было видно среди танцующих. Мири ушла к отцу и, присев рядом, стала смотреть, как кружатся и скачут малыши. С наступлением ночи пришла пора историй. Деды с серьезным видом поведали, как Бог-Создатель впервые обратился к людям, затем мамаши рассказали легенду, которая начиналась словами: «Давным-давно на гору Эскель пришли бандиты».
После истории о бандитах слово взял Оз:
— А теперь давайте послушаем, что расскажут наши девушки, вернувшиеся домой.
Тогда поднялась Бена, самая старшая из учениц, и начала рассказ, в котором каждое следующее предложение доставалось другой участнице, а та сочиняла что хотела.
— Однажды лысая девушка ушла из дома, чтобы побродить по холмам, где ее никто не знал, — прокричала Бена и указала на Лиану, сидевшую у другого костра.
— Орлица по ошибке приняла ее за выпавшее из гнезда яйцо, схватила и потащила в свое гнездо, — прокричала Лиана, показывая на Фрид.
— Каменотес снял ее с орлиного гнезда, решив, что это хороший камень. — Фрид передала слово Герти.
Рассказ продолжался, каждая ученица академии придумывала что-то свое. Мири села повыше, на пятки, надеясь, что ее заметят. Но никто даже не глядел в ее сторону. Бена участвовала уже в трех раундах, и даже Бритту один раз вызвали — она придумала удачную строчку про медведя, принявшего лысую девушку за шляпку гриба. Затем Эса выкрикнула: «Последняя строка!» — и указала на Мири.
Девушка поднялась с места, не в силах скрыть улыбку:
— Лысая голова сияла, как золотая корона, поэтому странствующий принц принял ее за принцессу академии и увез в свой дворец.
Все дружно расхохотались.
Праздник постепенно стихал, семьи собирались вокруг костров, пили чай, некоторые даже с медом, и пели колыбельные. Мири обводила взглядом лица, освещенные кострами, пока не увидела Петера, который держался в тени.
После возвращения из академии она и словом с ним не перекинулась и только теперь поняла, что, наверное, выглядела недружелюбной, пока они танцевали. Хорошо бы сейчас подбежать к нему и рассказать все новости. Но она почему-то медлила, смущалась. Наконец поднялась, но в последний момент засомневалась.
«Никогда не сомневайся, если знаешь, что права, — напомнила себе Мири. — Просто действуй».
Ладошки горели огнем, но она сжала кулаки и попыталась придумать, что бы такое сказать. От отчаяния ей почему-то пришли на ум уроки по искусству беседы: «Повторяй имя собеседника. Задавай вопросы. Высказывай наблюдения, не оценку. Возвращай разговор к личности собеседника». А еще она вспомнила слова Бритты: «Если хочешь произвести хорошее впечатление, относись к людям почтительно».
— Привет, Петер, — сказала Мири, подходя к одиноко сидящему юноше. — Как дела?
— Все в порядке, спасибо, — произнес он отрывисто, словно через силу.
Мири чуть не убежала. Рядом с ним у нее все внутри переворачивалось, она задыхалась и расцветала одновременно, а ее единственной ясной мыслью было, что ради его улыбки она готова вытерпеть что угодно.
— Можно присесть рядом?
— Валяй.
Она опустилась на блок линдера, стараясь не дотронуться до Петера.
— Мне бы хотелось узнать… как вообще здесь… в последнее время.
— Да все нормально. В доме стало чуть тише без Эсы.
Мири продолжала задавать вопросы, обращаясь к нему по имени, глядя в глаза, показывая каждым жестом, как внимательно она слушает своего собеседника. Спустя немного времени его ответы стали длиннее. А вскоре он уже откровенно рассказывал, что такой холодной зимы, как эта, ему не доводилось видеть.
— Вот уж никогда не думал, что буду скучать по моей младшей сестренке Эсе. — И игриво добавил: — Да и по остальным девушкам тоже.
Мири подумала: «Кого он имеет в виду — Бену или Лиану?»
Петер посмотрел на Мири, потом перевел взгляд себе на руки.
— А еще я никогда не думал, что каждый последующий день работы в каменоломне может стать хуже предыдущего.
— Что значит — хуже? Разве ты не любишь гору? Неужели тебе хотелось бы переселиться на равнину?
— Нет, конечно. — Он поднял кусочек линдера, валявшийся рядом с ее ботинком. — Вообще-то, я не против работы в карьере, но иногда голова устает, и мне хочется… самому делать вещи, а не просто добывать камень. Я хочу заниматься тем, что у меня хорошо получается. По-моему, это правильно.
У Мири сердце похолодело оттого, что он так открыто высказывается и мысли его так похожи на ее собственные. Но вместо того чтобы воскликнуть: «Я тоже! Я тоже так думаю!» — она припомнила правила ведения светской беседы и не стала переводить разговор на другую тему.
— Если бы у тебя был выбор, чем бы ты хотел заняться?
Он подумал с минуту, открыл рот, чтобы что-то сказать, потом дернул плечом и отшвырнул осколок:
— Неважно. Пустяки.
— Петер, сын Дотер, выкладывай сию же минуту. А то я не буду дышать, пока не узнаю.