Невеста императора
Шрифт:
Сообразив, что буквально через несколько минут лорд Олри и его немаленькая свита превратят этот холл в настоящий сумасшедший дом, Ян развернулся, чтобы уйти. Голос императора заставил его остановиться.
— Останься, Ян. Лорд Олри уже знает, что ты привез мне невесту. Он захочет расспросить тебя о ней.
Тайрон неторопливо спустился по лестнице и подошел к своим братьям, выглядел император крайне обеспокоенным.
«Еще бы, — подумал Ян, — ее крики, наверное, было слышно по всему дворцу».
— Как себя чувствует леди Александра? — тут же поинтересовался Дамиан. — Уже известно,
— Да, — ответил Тайрон. — Мне только что обо всем доложили. Она долго сопротивлялась, но в конце концов решила выпить Напиток Забвенья сама. Леди Александре сразу же стало нехорошо, а потом она потеряла сознание.
— Вроде все как обычно, не так ли? — пожал плечами Дамиан.
— Да, — рассеянно согласился император. Мыслями он был сейчас там, наверху, где под руководством леди Фанрины служанки переодевали и укладывали в постель свою госпожу, будущую императрицу леди Александру.
Глава 10
С шумом и звоном многочисленная свита вслед за своим лордом прогрохотала по ступеням парадного крыльца, и в зал вошел сам лорд Олри, которого, несмотря на почти полностью седую бороду ни у кого не повернулся бы язык назвать стариком. Открытый взгляд серых глаз сразу говорил, что человек это — прямой и честный, а уверенная походка и сильная прямая фигура словно предупреждали врагов держаться от лорда подальше. Невзирая на то, что время было мирное и никаких военных действий не предвиделось, лорд Олри как всегда был в полном воинском облачении — сказывалась старая привычка постоянно ждать нападения.
— Приветствую вас! — прогремел его голос на весь холл.
Мужчина и женщина, стоявшие по обе стороны от лорда, оба черноволосые и зеленоглазые и похожие настолько, насколько могут быть похожими родные брат и сестра, едва заметно поклонились.
Император ответил на приветствие и пошел навстречу лорду, который вместо того, чтобы пожать протянутую руку, сердечно обнял племянника.
— Я слышал про невесту. Где она? — без обиняков и предисловий спросил Олри.
— Мы рады видеть вас, дядя, в добром здравии, — произнес, приблизившись, Дамиан. — Жаль, но сегодня вам не удастся увидеть нашу новую сестру. Она только что приняла Напиток Забвения и испытывает обычное в таких случаях недомогание.
— Так, — лорд на секунду задумался, — это плохо, потому что мы с детьми приехали сюда только затем, чтобы увидеть будущую императрицу.
Высокая женщина с роскошными смолянисто-черными волосами и яркими изумрудными глазами ласково положила ладонь на плечо старого лорда.
— Но мы с удовольствием погостим у вас несколько дней и подождем, пока будущая императрица поправится, да папа?
— Не знаю, дочка, — покачал головой лорд Олри. — Дела не позволят мне остаться. Но я снова приеду дня через три.
— А мы с братом подождем здесь, если конечно его величество не против, — сказала женщина.
— Конечно, Эрин, — тут же ответил Тайрон, — вы можете гостить здесь столько сколько пожелаете.
— Это очень мило с вашей стороны, ваше величество, — Эрин улыбнулась и наклонила голову в знак благодарности.
— Приглашение распространяется и на меня? — сверкнув белозубой улыбкой, совсем такой же, как у его сестры, сказал сын лорда Олри.
— Да, Сайрис, — ответил Тайрон.
— Мы постараемся не доставлять вам лишних хлопот, ваше величество, — промурлыкала Эрин. — Я понимаю, что сейчас все будут заняты введением в свет новой императрицы. Кстати, как ее имя?
— Александра, — ответил Тайрон.
— Красивое имя, — Эрин облизнула губы. — Надеюсь, мы с ней очень скоро познакомимся.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал Сайрис. — К тому же я весьма заинтригован таинственностью, с которой ее доставляли во дворец.
В ответ на внимательный взгляд встрепенувшегося Яна, Сайрис пояснил:
— Фабио Лозен является моим деловым партнером в некоторых делах. Он поведал мне, что молодая леди, которую сопровождал Ян, постоянно прятала свое лицо под капюшоном. К тому же, как сказал мне Лозен, его высочество очень спешил и был чрезвычайно взволнован.
Ян тихо выругался.
— В следующий раз, — сказал он в полголоса, — ваш впечатлительный друг получит по шее и впредь будет интриговать только своим молчанием.
Леди Александра не покидала покоев следующие двое суток. Служанки рассказывали друг другу, что леди очень плохо перенесла потерю памяти, что она постоянно плачет и стонет, а иногда — и это хуже всего — просто смотрит бессмысленным взглядом в окно, и горничная при взгляде на свою госпожу не может удержаться от слез. Эти разговоры преследовали Яна повсюду, и вскоре ему стало казаться, что в их дворце слишком много слуг, которые слишком много разговаривают. Император большую часть своего свободного времени проводил у постели будущей своей жены, но спрашивать Тайрона о самочувствии леди Александры Ян не осмеливался, потому что каждый раз при встрече император выглядел таким мрачным и озабоченным, что скорее всего ничего хорошего сказать бы не смог.
Окно в спальне будущей императрицы на втором этаже было почти постоянно открыто, и Ян, изредка проходивший мимо, украдкой заглядывал туда, но его взгляд улавливал лишь передвижения горничной, которая не отходила от постели невесты императора ни на шаг.
Леди Фелисиана, которую Ян как-то встретил в парке, сказала с участием в голосе, что это должно быть ужасно — совсем ничего о себе не помнить. Рассеянно выразив согласие по этому поводу, Ян извинился, что не может сопровождать леди во время ее прогулки, и первый раз по своей воле оставил общество этого прекрасного голубоглазого создания, за что леди Фелисиана обижалась на него целый день, но после решила простить Яна, тем более что ее обида так и осталась незамеченной.
— Как ты считаешь, Дамиан, сегодня мы будем иметь честь видеть будущую императрицу? — спросила за завтраком леди Эрин, когда император, сославшись на неотложные дела, вышел.
— Все возможно, — уклончиво ответил Дамиан, украдкой бросив при этом взгляд на Яна. — Возможно, леди Александра еще несколько дней не сможет выйти из покоев — горничная говорит, что девушка слишком слаба.
Наблюдая за тем, как лицо Яна становится еще более мрачным, хотя это казалось уже невозможным, Дамиан добавил, словно сжалившись над братом: