Невеста Короля-Феникса
Шрифт:
— Не все так просто. Против нее нет доказательств, — покачал головой Бенну.
— Но она знатного рода. У нее есть мотив.
— Мотив… как заговорила. Как настоящий сыщик.
— Ну, а что же я, дурочка? — надула губы Аля. Как ни странно, настроение улучшалось, рядом с Бенну даже невеселые разговоры дарили подобие умиротворения, ощущения защищенности.
— Нет, конечно. Тебе бы не в отборе участвовать, а детективные рассказы писать, — рассмеялся Бенну, разряжая атмосферу. — У нас в журналах публикуют, нравится народу, знаешь.
— Может, я и писала бы, если бы не этот отбор, — вздохнула Аля,
— Жене или наложнице Короля никто не запрещает. Пиши хоть сейчас, — ответил Бенну.
— Подумаю об этом… — обнадеженно улыбнулась Аля. — Но это уже не смотрины, а какое-то поле битвы! Это Эрин! Точно она!
— Но мотива недостаточно без улик. Конечно, она из гарпий. И даже из королевской семьи. Но ведет себя слишком демонстративно, чтобы замышлять какое-то зло, — пожал плечами Бенну.
— Значит, это Исиф! Она слишком тихая и много копается в библиотеке, — решила пойти от противного Аля. Она помнила, что в детективах нередко именно «серые мышки» оказывались преступниками.
— И тоже не факт, — вздохнул Бенну. — Исиф выросла на Фрете, ее мать гарпия, чью семьи преследовали на родине за высказывания против древней вражды. Ее семья бежала, и мать Исиф вышла замуж на феникса, родственника королевского портного. Так их дочь и попала в списки кандидаток. Благодаря портному.
— Может, портной во всем замешан?
— Проверим его еще раз, уже поднимали все сведения после нападения гарпий, — напомнил Бенну, но одобрительно кивнул.
— Не Исиф и не Эрин. У служанок недостаточно магии… Думаешь, тогда это кто-то третий?
— Мне кажется, кто-то из кандидаток скрывает свою истинную биографию.
— Надеюсь, что ты не меня подозреваешь?
Бенну рассмеялся, легонько боднув Алю кудрявой головой:
— Конечно, не тебя. Если ты что-то и натворила в своем мире, это осталось в твоем мире.
— Да ничего я не творила, — весело отозвалась она. И их руки невольно соприкоснулись. Бенну сплел свои пальцы с ее, на лицах обоих лучились улыбки, как будто не случалось никаких несчастий и покушений.
Но вскоре беспощадный день, наполненный делами и тревогами, заставил спешно разойтись, попрощаться, надеть маски отчужденности. Бенну вылетел через окно, а через несколько минут зашел через дверь и демонстративно громко вызвал подчиненных. В комнату прибыли стражники, а следом за ними всполошенная Павена. Перепуганная Зиньям с причитаниями выбросила злополучные туфли и кинулась подметать осколки. Все выглядели подавленными и даже испуганными.
— Сначала нападение, теперь это, — грозно прорычала Огвена, с участием обнимая Алю. Хотя к тому моменту поддержка уже не требовалась, а всеобщее замешательство только бередило тревогу и сеяло панику.
— Если это Эрин, запру и не выпущу! Пусть с голоду помирает! — грозно ухнула Павена. — Девушек мне калечить еще будет! Я за них ответственность несу.
— Доказательств нет, — увещевал ее Бенну. Он успел объяснить, что якобы первый услышал крик Али — хотя на самом деле она вовсе не кричала, — и пришел на помощь.
— Ну вот, опять день допросов, — посетовала Огвена, гневно скалясь.
— Ох-ох, а мы-то хотели объявить, каким будет второе испытание, — всплеснула руками Павена, и Аля вспомнила, что отбор продолжается.
Глава 10. В пыли легенд
За окном рассыпчатыми лучами всходило солнце, прорезая гребни пушистых облаков. Горизонт колыхался спокойствием синей дымки, а где-то за границей видимости, за морем, лежат враждебный остров, откуда ко дворцу тянуло щупальца зло без лица. Гарпии, их королева и тайные организации…
С каждой минутой все больше не верилось, что стекло в туфлях связано с готовящимся покушением на Короля. К счастью, злополучный «допросный» день канул в прошлое. Аля проснулась отдохнувшей, с ясной головой и твердым намерением выжить и во всем разобраться.
Она с опаской спустила ноги и проверила новые мягкие туфли, оставленные у кровати: как и ожидалось, никаких острых предметов оттуда не выпало. Если бы ей каждый день подкидывали осколки, выглядело бы это по меньшей мере проделками сумасшедшего. Ее личный враг – или все же врагиня – действовал скрытно и расчетливо, используя самые подлые приемы невидимой женской войны, которая велась внутри гарема. И у Али не было никакого оружия, кроме осторожности и оптимизма. Она упрямо заставляла себя не падать духом, паря над пропастью печали и страха, как отважный воздухоплаватель на экспериментальном дельтаплане.
Уверенно встав, Аля улыбнулась своему отражению, примеряя новое платье, которое она накануне получила в качестве главного приза за победу в первом испытании. Радость от подарка стерлась из-за утреннего происшествия, но теперь удалось по достоинству оценить красоту и изящество изумрудно-зеленого платья, напоминавшего сари с вышитым паллу.
На груди золотилось изображение феникса, и Аля ловила себя на мысли, что хочет понравиться вовсе не Королю, а блистать перед Бенну при следующей встрече. Хотя отважный защитник уже видел ее разную – и испуганную в первый день знакомства, и запыхавшуюся в тренировочном костюме, и окровавленную в ночной рубашке. Да и новое подношение велели надевать только на следующее испытание. И все же, расправляя плавные шелковые складки, Аля ощущала приятное томление, предвкушая, что в скором времени вновь к ней постучится в окно один наглый феникс, которому нравилось нарушать дворцовые устои. Тогда бы он и мог рассмотреть ее в запретном для глаз наряде. Они оба с удовольствием преступили бы очередное глупое правило дворцового этикета.
– О, госпожа, к завтраку надо надеть что-нибудь другое, – бесцеремонно вырвала из фантазий вошедшая Зиньям.
– Я знаю, не напоминай, – сухо ответила Аля, почти недовольно добавив: – Стучать надо. Вообще-то.
– Извините, госпожа. Тысяча извинений, – тут же стушевалась служанка, склоняясь в неуместно глубоком реверансе. Она постоянно что-то бормотала, скакала вокруг маленькой обезьянкой, создавая ненужную суету, и с каждым днем все больше раздражала Алю. Первоначальное желание подружиться тускнело и исчезало, как сорванная со столба афиша, размокающая в грязной луже. Теперь эти уловки вызывали только неприязнь. Но, похоже, не все служанки так докучали, если полугарпия Исиф рыдала, когда погибла ее. А, может быть, они вдвоем готовили заговор?