Невеста Коупленда
Шрифт:
Дрожащими пальцами она вытащила из кармана своего изумрудного платья свернутый лист бумаги и еще раз перечитала послание, дожидавшееся ее у Барди:
«Высочество,
То дельце, о котором мы толковали, постепенно продвигается. Скоро я отправляюсь в Америку и свяжусь с вами до того, как закончу последние приготовления.
К.К.К.»
Ноэль переливчато рассмеялась в пустой комнате.
Наконец-то она освободится, оковы ее брака рассыплются. Безбрежный океан отделит ее от мужчины, с которым она так опасно связана.
Усевшись напротив зеркала, она тряхнула волосами и захихикала над своим отражением, хохочущим над ней. Грязь, сурьма и румяна покрывали ее. Она увлажнила кожу густым лосьоном с запахом гелиотропа, подошла к умывальнику и принялась отмывать лицо. Только когда все следы Высочества были стерты, она позвонила Элис, чтобы та приготовила ей ванну.
Ожидая купания, она размышляла о Саймоне, и удовольствие смешивалось с опасением. Несмотря на его заверения в обратном, она не сомневалась, что он ничего не предпринимает, чтобы помочь ей положить конец этому браку. Здравый смысл подсказывал утаить от него новости, пока все бумаги не будут у нее в руках. А потом, когда Куин будет плыть вАмерику, она расскажет Саймону о своих тайных вылазках в Сохо, встрече с его сыном и расторжении брака. В одном она была уверена: Саймон будет не слишком доволен известием.
Быстро помывшись, она надела белье и попросила Элис принести ее новое зеленое вечернее платье. Оно было более парадным, чем те, которые она обычно надевала, ужиная вдвоем с Саймоном, но у нее было ощущение праздника, а платье очень шло ей – его живой цвет придавал глазам больше блеска.
Элис расчесывала ее волосы, пока они не засияли; затем Ноэль импульсивно собрала их красивой золотой заколкой в средневековом стиле. Иллюзия готики стала завершенной, когда Элис через голову надела на Ноэль платье. С глубоким вырезом в виде буквы V и широкой вставкой спереди она выглядела точь-в-точь как представительница Средних веков.
В дверь постучали, и Элис вернулась с неутешительной новостью – Саймон не сможет ужинать дома этим вечером. Вздохнув из-за потраченных впустую усилий, Ноэль выскользнула из комнаты.
Куин смотрел, как она спускается по изогнутой лестнице. Она пока не заметила его взгляд, и он с восхищением любовался, как она грациозно спускается по ступеням.
Прекрасная загадка. Для женщины, предающейся плотским наслаждениям, она казалась до странности невинной, даже целомудренной. Ему невозможно было представить ее лежащей в объятиях Саймона – и совсем не трудно в своих. Он вспомнил бурную ночь, когда обнаружил ее в своей спальне – как она дрожала в его руках, сладость ее поцелуя – и неопытность этого поцелуя.
Она заметила его, только ступив на мраморный пол, и окинула настороженным взглядом – как и всегда, когда он оказывался рядом с ней.
– Что вы здесь делаете? – Ее глаза вспыхнули при виде его безупречного вечернего костюма.
– Жду вас, чтобы сопроводить к ужину.
– К ужину? Вы же никогда не трапезничаете
– Да, я не очень-то вежливый гость, правда? Посмотрим, удастся ли мне это исправить.
Он предложил ей опереться на его руку, любезно улыбаясь безо всякой насмешки.
Она поколебалась; затем, не желая выглядеть смешной, быстро положила маленькую ладошку на его согнутый локоть. Когда они вошли в столовую, она заметила, что стол сервирован на двоих – одно место во главе, на котором обычно располагался Саймон, и другое, справа от него – для нее; ее тело утратило подвижность.
– Боитесь ужинать со мной наедине? – он опустился на стул Саймона.
– Конечно, нет,– взметнулась она. – С чего бы мне бояться?
– Это вы объясните мне.
– Правда, я не понимаю, о чем вы говорите.
– Тогда садитесь,– мягко сказал он.
Не было способа отказаться, не выказав себя глупой и взбаломошной. С напускным безразличием она заняла место рядом с ним. Куин взял бутылку легкого португальского розе и наполнил сначала ее бокал, а затем свой.
– Перемирие? – предложил он, поднимая бокал.
Раньше Ноэль никогда не замечала в нем такого обезоруживающего мальчишеского обаяния, и теперь обнаружила, что согласно кивает в ответ и поднимает свой бокал.
– За загадочную и прекрасную Дориан Поуп. – Он чокнулся с ней бокалом и отпил.
Ноэль опустила глаза, смущенная.
– Правда, что вы не умеете ездить верхом?
Она пожала плечами.
– У меня не было возможности научиться. – Не давая ему расспрашивать дальше, она перевела разговор подальше от своей персоны. – Расскажите мне о вашем коне. Я никогда подобного не видела.
– Он красавчик, правда? Его вырастили на ферме недалеко от Кейп Кросс. Я купил его жеребенком.
Появилась служанка с дымящимся супницей, полной супа из креветок, разлила по тарелкам и поставила перед ними.
Ноэль погрузила ложку в наваристый суп.
– Я слышала, что моряки печально известны как плохие наездники. Видимо, ваш случай является исключением.
– Это комплимент, кузина?
Услышав поддразнивание в его голосе, Ноэль открыла рот, чтобы дать ему достойный отпор, но он умиротворяющее поднял ладонь.
– Спрячте свои коготки. Я извиняюсь.
Его улыбка была так заразительна, что Ноэль невольно улыбнулась в ответ.
– Я строю корабли, а не плаваю на них. Я получаю удовольствие от их создания – придумывая идеи, которые позволят создать корабли не просто пригодные для плавания, но еще стремительные и плавных очертаний. Я даю кораблю жизнь и спускаю его на воду, чтобы заняться следующим.
Внезапно сконфузившись, Куин замолчал, вертя в пальцах ножку бокала.
Его смущение передалось ей, и она опустила глаза. Ее взгляд упал на его загорелые кисти рук. Они были большими и загрубевшими от работы – совсем не похожие на ухоженные белые руки лондонских денди. На кончиках пальцев виднелись шрамы – там, где инструменты оказывались слишком близко или двигались слишком быстро. Это были руки трудящегося человека, столь же жесткие и неподатливые, как и материалы для строительства кораблей.