Невеста миллиардера

Маринелли Кэрол

"А на что ты, собственно, рассчитывала? выговаривала она себе.
– Думала, видеть тебя для него большое счастье?" Однако стоило Завье притянуть к себе Табиту, лениво обхватив за талию, и она воспряла.

– Может, ты принесешь мне выпить?
– Завье поцеловал ее, хотя этого можно было и не делать: никто не сомневался в том, что они счастливы.

Табита догадалась, что ему просто захотелось поцеловать ее. Эта мысль и волновала, и пугала ее. Чтобы налить виски в стакан, Табите стоило немалого труда унять нервную дрожь.

Она тихонько постучалась

к Завье и толкнула дверь его комнаты. Портьеры были задвинуты, и Табита с минуту стояла, пока глаза не привыкли к темноте. Она приблизилась к Завье и протянула ему тяжелый хрустальный стакан. Их руки соприкоснулись, и Табита вздрогнула.

– Тихо, тихо. Я смотрю, ты очень нервничаешь, - заметил Завье.

– Очень боюсь, - призналась Табита.

– Почему? Все нам верят, по-видимому, даже Эйден.

– Как съездил в Америку?

– Прекрасно. Разве ты не получила мою открытку?
– закончил он разговор о поездке. Написать открытку для Завье было равносильно полету на Луну. Он приподнялся на локте и, поставив стакан на тумбочку возле кровати, ослабил галстук.

– Ты, наверное, страшно устал?

– У меня было шестнадцать часов в самолете, чтобы выспаться.

– Ах да!
– Табита иронически рассмеялась. Я-то переживала, думала, ты маешься в эконом-классе. Ну а ты, конечно, летел бизнес-классом.

Или у вас собственный реактивный самолет?

– Нет. Только умоляю, не вспоминай об этом в присутствии матери, не то в списке ее "необходимых покупок" самолет окажется на первом месте.
– Шутка была не очень смешная, но Табита заулыбалась. Завье поднес палец к ее подрагивающим губам.
– Так-то оно лучше. А то я уже забыл, какая ты красивая, когда улыбаешься.

Он был с ней ласков, деликатен, он шутил, и Табита не знала, как на это реагировать. Она уже была не в состоянии отличить истину от лжи.

– Ляг со мной рядом.

– Думаю, не стоит.

– Почему?

Табита сглотнула.

– Это нехорошо, потому что твоя мать разместила нас в разных комнатах.
– Табита силилась найти приемлемую отговорку.

– Иди сюда.
– Эти же слова Завье произнес в их первую ночь. Она медленно расстегнула босоножки, сняла их и вытянулась на кровати возле Завье.

– Мы не должны...

– Я знаю.
– Он привлек Табиту к себе, положил ее голову на сгиб своей руки. Табита лежала неподвижно, ее горячее дыхание теснило ей грудь.
– Как прошли эти недели?
– (Табита ничего не ответила. Она просто лежала не шевелясь и упивалась минутами близости.) - Как твои родственники восприняли новость?

– У меня одна бабушка.

– И что она сказала?
– Глубокий мягкий голос Завье убаюкивал, и Табита, лежа в потемках рядом с ним, чуть не заснула.

– Новость ее удивила, порадовала, ошеломила, как и моих друзей.
– (Завье клонило в сон, и он слушал вполуха.) - Ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Я вообще не верю в любовь.

Табита уставилась в темноту, ожидая дальнейших рассуждений. Но продолжения не последовало. До Табиты доносилось

лишь мерное приглушенное дыхание Завье и тиканье его часов. Стало ясно, что ждать больше нечего.

– Ты вообще не веришь в любовь?
– решилась переспросить она.

– Я верю в физическое влечение, в психологическую совместимость, в дружбу, но любовь, как в кино... ее не существует.

– Существует.
– Приподнявшись на локте, Табита пихнула Завье кулаком в бок, но он, оставаясь чрезвычайно серьезным, потянул Табиту за руку и снова положил ее голову себе на плечо.

– Я не могу припомнить в нашей семье ни одного брака, не основанного на денежном интересе.
– Завье на минуту задумался.
– Нет, ни одного, включая наш с тобой.
– Он громко зевнул, сладко потянулся, подняв руки над головой, а затем снова обнял Табиту.
– Забавно: я скучал по тебе.

Табита с трудом сглотнула. Ошеломленная, она не решалась пошевелиться, боясь, что ослышалась.

– Ты скучал по мне?
– наконец прошептала она и повернулась к Завье. Но тот не ответил.

Его веки были опущены, рот приоткрыт, а на лице даже во сне сохранялось мрачное выражение. Табита уже намеревалась встать и отправиться к себе в комнату, но он, пробормотав что-то несвязное, обхватил ее рукой и опять привлек к себе. С тихим стоном он зарылся лицом в ее волосы, а Табита лежала неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не рассеялись чары.

Если это ад, в который она угодила за грехи, то она на него согласна.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

К ужину она оделась с быстротой молнии, страшно боясь, что, пока он в душе, установившаяся между ними внутренняя близость исчезнет. Оставшись одна, надевая бледно-лимонное платье и застегивая босоножки, она вновь почувствовала, как к ней вернулись постоянно терзавшие ее демоны сомнения.

Джереми Чемберс сидел в инвалидном кресле. Теперь он даже отдаленно не напоминал того могущественного господина, каким был еще несколько недель назад. Он выглядел изможденным: осунувшееся лицо, запавшие глаза.

Однако его костюм, как всегда, был безупречен, равно как и сила духа, чувствовавшаяся в нем.

Достоинство, с которым он держался, оказалось неподвластно недугу.

– Табита.
– Джереми учтиво поцеловал ей руку.
– Ты выглядишь потрясающе.
– Он едва заметно поморщился от боли.
– Добро пожаловать в нашу семью.
– Джереми повернулся к сыну и на мгновение умолк, переводя дух.
– Как дела, сынок? Как съездил?

Табита отметила про себя, что на этот раз ответ Завье не был простой отговоркой. Он с готовностью предоставил отцу подробнейший отчет со всеми цифрами, сгодившийся бы даже для официальной презентации. При этом Завье ни разу не поинтересовался у отца его самочувствием и не обратил внимания на инвалидное кресло, как будто в этом не было ничего необычного. Но Табита видела, что Джереми, слушавший сына с восторженным вниманием, именно этого и хотел.