Невеста миллионера
Шрифт:
Уже отъезжаю, хочу порно посмотреть, но дикие вздохи и перекошенные лица не приносят не только удовлетворения, наоборот, от прямоты происходящего начинает подташнивать.
— Она точно ведьма, — отключаю ноут, и еду к этой чертовой полке. Берусь за стеллаж, пытаюсь подняться и падаю, сметая за собой часть книг. Одна и них бьет по голове, и я смачно выругиваюсь.
На шум прилетает Ева. Заботливая наша. Знала ведь, что так будет.
— Давайте я…
— Вон пошла! — ору я и, не соображая, кидаю в ее сторону книгой. Она стоит в стороне и смотрит так, как
— Скорее напрягаться не захотите.
— Иди отсюда. Иначе в следующий раз не промахнусь, чтобы ты хоть на миг поняла, какую я боль испытываю.
— Точно. Бедный и маленький. Ведь только вы один в этом мире страдаете.
— Что ты знаешь о страданиях! — ору, кулаки сжимаю. Сейчас желание соблазнить ее превращается в желание поиметь. — Ты можешь себе представить, как быть прикованной? Как сидеть в этом кресле изо дня в день, словно в тюрьме!
— Знаю, — выкрикивает она. — Я знаю, что значит потерять свободу, только с одной лишь разницей, у вас есть выбор, вы можете сделать свою жизнь лучше, просто нужно постараться. А у меня не было. Не было выбора.
— О чем ты говоришь? — по телу разливается холод от одной мысли, что ее, такую молодую и красивую, могли держать взаперти. — Расскажи мне.
— Зачем? Чтобы пожалели меня? Мне кажется, вам лучше удается пожалеть себя. Вы даже усилие не хотите сделать к тому, чтобы что-то изменить, вы даже не можете удовлетворить свое любопытство. Зато ради секса вы вполне можете преодолевать боль.
— О чем ты?
Она выдыхает это почти обвиняюще, а я заранее чувствую себя виноватым, только не знаю, в чем.
— Там вас пришли пожалеть. Ждут в вашей комнате.
— Сегодня понедельник?
— Ага, — выплевывает она и уходит, а я валюсь на спину и выдыхаю, когда острый угол обложки впивается мне в спину. Дело дрянь. Понедельник день проституток. Они приходят, жалеют меня и уходят.
А потом в душе становится теплее, в голову приходит понимание. Ева кусается, потому что ревнует. Но глупая, как можно сравнивать. Словно сравнить фильмы Тинто Браса и порно с сайта Порнохаб.
Стиснув зубы, я сажусь и поднимаю голову, чтобы посмотреть на полку, до которой мне предстоит добраться. Движение за движением, каждое из которых заполнено такой болью, словно по венам течет
сама ртуть. Но вскоре я поднимаюсь во весь свой рост, чувствуя себя так, словно пробежал как минимум километров двадцать. Перед глазами пелена, но я встряхиваюсь и рассматриваю обложки. Франция. Поэзия. Философы. Истории о казнях. И в самом конце две книги одного автора. «Милый друг» я кино смотрел. Дерьмо редкостное, хотя и повезло парню. А вот роман «Жизнь» я не знаю. Да и кто будет роман о жизни называть так глупо. Но я все равно беру томик и без сил валюсь в кресло и, открыв первую страницу, сразу понимаю, о чем сегодня рассказывала Ева. Но самое интересное, как сильно она себя ассоциирует себя с Жанной из романа Ги де Мопассана.
— Генрих! — ору я так, что даже в преисподней должны содрогнуться. Он появляется в дверях, жуя сэндвич.
— Да?
— Выгони шлюху. У меня на сегодня другие планы. И убери здесь, — выезжаю из библиотеки и еду в гостиную, где возле камина стоят два кресла. Можно даже представить, что, пока я буду читать книгу, Ева будет слушать.
Глава 21. Харитон
Я проснулся поздно, можно сказать в обед. Открыл глаза и понял, что от чтения в них словно песка насыпало. Но я не был разочарован тем, что променял проститутку на книгу. Отключить мозг, не думать о жалости к себе, а том, что мне больного от каждого движения невероятно приятно. И за это мне срочно нужно поблагодарить Еву.
Именно для этого соскребаю себя с кровати и усаживаюсь в кресло, чтобы поехать в душ. Принимать я его разлюбил, потому что вечно чувствую себя стариком. Особенно, когда в центре душевой стоит это дебильное приспособление.
После очередной унизительной процедуры я разгребаю свои завалы, нахожу чистую футболку, джинсы и одевшись выезжаю в кухню, уже готовый к очередной пикировке с моей Шехерезадой. Но на кухне пусто. Чисто, пахнет вкусно, но пусто.
Меня пробирает страх, что Ева опять могла исчезнуть. Я тут же набираю охране.
— Ева выходила?
— Кто?
— Повариха, болван! Выходила из дома?
— Нет, Босс. Все тихо.
— Ага, как в гробу. Не выпускать ни при каких обстоятельствах, понял?
— Кого?
— Повариху! Неужели за такие бабки тебе сложно мозг в работу подключать? Е
Идиоты…
Отключаюсь и еду по дому, не часто, но поглядывая на лестницу второго этажа. Не орать же мне «Ева» на весь дом. Но вдруг, из ее комнаты доносится тихий голос, и я мчусь туда, застывая у полуоткрытой двери.
— Да, милый. Как тебе там? Не устаешь?
Что за хрень? Милый? И какой такой милый позволяет такой женщине работать в доме озабоченного мужика? Пусть даже и инвалида.
— Да. Все хорошо. Нормальная работа. Может даже получится кредит немножко перекрыть.
Кредит? Хотя, о чем я? Какой обыватель сейчас без кредита. Сейчас стало модно иметь кредитную карту. Но на транжиру Ева не похожа.
— Не переживай. Тебе эта поездка нужна. И не сомневайся в себе. Я люблю тебя.
Люблю тебя… Как серпом по яйцам. То есть у нее кто-то есть, а она со мной флиртует. Нет, не может она такой быть. Или флирт мне мерещится…
Она выходит в дверь, и я не успеваю уехать. Мы сталкиваемся взглядами и ее лицо мгновенное покрывается розовыми пятнами. Она открывает рот, чтобы возмутиться, чтобы высказать, может быть даже сказать коронное. «А мама не учила вас, что подслушивать нехорошо?» Я бы обязательно ответил, что моя мать ничему меня не учила. Она сидела в комнате круглыми сутками, пока однажды отец не убил ее. Обстоятельств я не знаю, но он врал, когда рассказывал с каким удовольствием это сделал. А еще о том, что вернулся бы вспять и никогда бы не завел двух спиногрызов. Никому бы этого не рассказал, а на нее бы правду вывалил.