Невеста на откуп

Белецкая Наталья

Наш путь пролегал мимо города Малфеста – центра Ранской провинции, и чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше людей встречали на дороге. В замок герцога можно было попасть, не заезжая в город, но Алан даже не посмотрел на дорогу, ведущую к поместью. Ну что ж, едем в Малфест. Возможно, там у слуги герцога какие-то дела.

Последний раз в Малфесте я была почти год назад, осенью, на традиционной Ярмарке Урожая. С того времени в городе ничего не изменилось: те же, стоящие в притирку друг к другу, дома с балконами, нависающими над тротуарами, пыльные, извилистые улицы, слабый запах гари и чего-то кислого, множество людей и горластые торговцы. Разве что, количество нищих и калек увеличилось, что совсем неудивительно после только что закончившейся войны.

Вскоре мы подъехали к трактиру «Серебряный рог» (не самому дорогому в городе, но и не самому дешевому). Алан уверенно слез с лошади и передал поводья подбежавшему мальчику-конюху, я медленно сползла с мерина, удостоившись сочувствующего взгляда от паренька. Алан вздернул бровь, но никак не прокомментировал мое состояние.

– Зачем мы сюда приехали? – поморщившись, спросила я, – усадьба Его Светлости совсем недалеко, и мы вроде ехали туда или планы поменялись? 

– Не поменялись. Здесь мы снимем комнаты. Ты приведешь себя в порядок, мы купим платье, туфли и все остальное. Потом я найму экипаж, и после этого мы приедем в замок.

С каждым словом Алана мои брови поднимались все выше, а к концу монолога, наверное, слились с волосами.

– Но зачем? Зачем это все?

– Это тебе объяснит Его Светлость.

Мой спутник вышел из конюшни и направился в таверну, я поковыляла следом, шепотом озвучивая свои мысли:

– Ничего не понимаю…

Я должна произвести на кого-то впечатление? Мысли теснились в моей голове, пихая друг друга, мозг выдвигал теории одна фантастичней другой, но все эти догадки вдребезги разбивались о рациональность и здравый смысл. 

 В «Серебряном роге» мы поужинали, а затем Алан, как и днем ранее, снял для нас две комнаты недалеко друг от друга и даже распорядился о ванне. Удивительно, но старший посыльный вспомнил о моих мозолях и между делом вручил лечебную мазь. Я все строила предположения относительно цели герцога, и только вечером, оказавшись в кровати, поняла, что не спросила у Алана о деньгах, на которые планировался этот забег по лавкам. Надеюсь, он думает, не как Верина? Вдруг он решит, что все деньги я выбила только себе на платья, а не на нужды бабушки и Иржи?

Засыпать на новом месте было непривычно. В прошлом году, когда я ездила в Малфест на ярмарку, то спала в повозке дядюшки Тота вместе с Найной и её дочкой. Селяне весьма прижимисты и ночевку в трактире считали бесполезной тратой денег. Зачем платить лишнее, если можно переночевать в одной из мелких рощиц или в лесочке по пути домой, а пищу приготовить там же на костре?

Здесь же, в гостинице, все было неудобным: тонкая перина, едва набитая перьями и пухом, постоянно кололась и комкалась в самых неудобных местах, новая кровать не сильно, но неприятно пахла лаком, а доски были толстыми и жесткими.

Ворочалась я долго еще и потому, что в голову лезли разные мысли, из памяти поднимались воспоминания моего детства. Неизвестность одновременно пугала, злила и раздражала. Что надо моему отцу?

Неудивительно, что в эту ночь мне приснился плохой сон. Я видела кровать с большой резной спинкой и мать, сидящую на этой кровати и рыдающую в сомкнутые ладони. Кажется, мгновение назад я вбежала в комнату и застала эту картину.

Мама пыталась убедить меня, что все в порядке и ничего страшного не случилось, но я всем своим существом чувствовала, даже знала, – она лжет. Потом резко, как это бывает во сне, изображение сменилось, и передо мной предстали большое крыльцо и кирпичная стена здания с белыми вытянутыми окнами. Мама тянула меня в противоположную сторону от стены.

– А когда мы вернемся? – раздался тоненький детский голосок, и я не сразу сообразила, что это мой голос, такой, каким он был четырнадцать лет назад.

– Не знаю, малышка, этого никто не может знать, – тихо ответила мать.

Когда мы немного отошли, я оглянулась, и последнее, что мне запомнилось – злобное лицо красивой девушки, выглядывающей из-за занавески. Это лицо несколько мгновений стояло у меня перед глазами, когда я уже проснулась. Сочетание прекрасных черт и охватившей их отталкивающей гримасы вызывало неприятное тревожное чувство.

На завтрак я вышла не выспавшаяся и в ужасном настроении, мой спутник светился, как начищенная сковорода и пах свежестью.

– Господин Алан, вы понимаете, что никаких денег у меня нет? Все, что вы дали, я оставила бабушке на хозяйство, – лучше сразу прояснить ситуацию, чтобы он ни на что не надеялся.

– У меня не было в этом никаких сомнений, – немного удивленно ответил посыльный, – не беспокойся о деньгах. Кстати, а откуда все это?

«Этим» Алан назвал одно из немногих маминых платьев, сохранившихся еще с тех времен, когда она работала экономкой в поместье герцога Ранского. Оно было подогнано по моей фигуре и немного перешито в соответствии с прошлогодней модой – на ярмарке мне почти даром досталось два локтя прекрасной светло-коричневой ткани, которая отлично подошла для того, чтобы перекроить рукава и изменить горловину.

Зеленое платье, с коричневыми вставками и небольшой шнуровкой спереди делало меня почти зажиточной горожанкой. Почти, потому что к платью не хватало перчаток, шляпки и сумочки.

– Осталось от мамы. А я немного перешила.

– Не знал, что ты еще и швея.

– Я знаю совсем немного. Когда мама была жива, и мы жили в городе, я помогала в ателье одной из портних, вот и научилась кое-чему. Если вы планировали ходить по лавкам, то лучше не с деревенской девкой.

– Это верно. Но планировал я немного не так: портниха и сапожник должны были прийти сюда с тем, что есть, подогнать по тебе, а завтра уже принести готовые вещи, но так даже лучше. В таком случае завтра к вечеру мы приедем в поместье Его Светлости.

Вызвать портниху и сапожника для меня? Вызвать, как для благородной? Но, это может означать то, что герцог хочет признать меня своей дочерью. Меня, незаконнорожденную! Видимо, все эти мысли отразились у меня на лице, поэтому господин Алан пояснил:

– Не надо делать поспешных выводов, Его Светлость все тебе объяснит.

– Если герцог Ранский собирается признать меня – это будет скандал.

– Будет скандал, если он на это решится. Если ты готова, завтракаем и выдвигаемся.

Сначала мы зашли в шляпную мастерскую и подобрали к моему платью шляпку и перчатки, потом наведались к сапожнику, у которого Алан заказал две пары туфель и высокие сапоги для конных прогулок.