Невеста наместника

Караванова Наталья Михайловна

— И ты считаешь, что смог бы остановить хмельных от победы, только что занявших крепость солдат?

— Я мог попытаться. Думаю, ты бы попытался.

— Никто не знает, — дернул щекой Шеддерик. — Меня там не было.

По лицу та Дирвила несложно было прочитать упрямое «Зато я знаю!». Но Шедде, кажется, понял, почему Темершана передумала мстить. Может, просто почувствовала женским чутьем, а может и догадалась: парень уже себя наказал, да так, что не сравнится никакая тюрьма.

— Дурак ты. — Шедде сам не понял, что сказал это вслух. Просто вдруг

увидел вытянувшееся в удивлении лицо собеседника. И мгновенно вспыхнувший гнев. Гнев — это хорошо. Это куда лучше той собранной обреченности, с которой та Дирвил вошел в кабинет. Шедде слишком хорошо был с ней знаком, чтобы понимать, какое это опасное знакомство.

Покачал головой. Объяснять было бесполезно. «Прощать» — смешно.

Фарс продолжался.

— И, тем не менее, ты вывел ее из замка.

— Да, вывел… вывез, на телеге с трупами. Вообще-то мне приказали ее добить — а я не смог.

Шедде хотел приказать — «Заткнись!». Но передумал. Ланне же кажется, что его нужно презирать и ненавидеть. Он же вроде как «трус».

— Добивать нужно было, — вздохнул он, — сразу, как ты понял к чему идет дело. Избавил бы женщин от издевательств, а своих… товарищей… от необходимости скрывать подробности героического штурма даже от наместника.

Ланнерик потрясенно замолчал: такой вариант ему даже в голову не пришел — ни тогда, ни сейчас.

— Ну что, — усмехнулся Шеддерик, — Теперь я — бездушное чудовище?

Но та Дирвил продолжал смотреть на него странно. Как будто только что увидел — впервые за много лет.

— Ланне… — кивнул чеор та Хенвил на саблю, понизив голос, — подними эту штуку. Я не собираюсь ни калечить тебя, ни убивать.

Ланнерик сощурился и даже набрал в легкие воздуха, чтобы возразить. Шедде не дал:

— И драться с тобой на саблях или пистолетах тоже не буду. Дал слово одному покойному другу. И ты тоже… дай-ка ты мне обещание, что не наделаешь никаких глупостей…

— Каких? — отмер наконец Ланнерик.

— Таких, после которых обычно остаются рыдающие женщины и прощальные записки.

Ответа Шедде дожидаться не стал. Ушел, досадуя на себя за этот дурацкий разговор.

Что получилось не так, он не понял, но чувство недосказанности и незавершенности разговора все-таки осталось.

Наместник Кинрик

Все утро промаявшись, придумывая, как будет разговаривать с Нейтри, Кинрик и к завтраку вышел, будучи погруженным в себя.

В маленьком зале накрыли только для двоих — для молодоженов.

День уже разгорелся, так что ставни убрали, а свечи притушили.

Придумать достойную причину, по которой Нейтри должна уехать в загородный дом хотя бы на время, не получалось — впору просить у мальканки, чтобы устроила скандал и разогнала от наместника всех поклонниц. Кинрик даже улыбнулся, когда эта мысль вдруг забрела в его голову. Если бы все было так просто.

Темершана Итвена тоже выглядела не радостно. Поковыряла в тарелке и вдруг уставилась в окно, отвлекшись на какие-то свои мысли.

И Кинрик решил

нарушить тишину именно из-за этого совпадения настроений.

— Вам тоже печально? Что-то случилось?

— Да нет, — Кинне все никак не мог начать называть мальканку своей супругой, тем более что со вчерашнего дня ничего, вроде бы, не изменилось. Так что мысленно называл ее просто мальканкой. Так удобней и привычней. — Ничего такого. Я, кажется, поссорилась с чеором та Хенвилом. То есть, это нельзя назвать ссорой, но мне кажется, я его нечаянно обидела.

— Ничего себе — Кинрик даже посмотрел на нее с интересом. — Мне вот ни разу не удалось, хотя я нарочно старался. Шедде — он у нас в этом смысле какой-то непрошибаемый.

— Почему? Ну да, он замкнутый и не любит говорить о себе, но ведь этого многие не любят, — заступилась она. — Но он тоже человек и его многое тревожит.

— Что же, например?

Мальканка заметно смутилась, но все-таки ответила:

— Он боится за вашу жизнь. И вообще за тех, кто ему дорог.

Кинрик прикинул список этих самых «дорогих» Шеддерику людей, и понял, что это очень короткий список. Кто в нем может быть, кроме него самого и отчасти — его молодой жены? Родня на островах? Так он никого из них не видел уже лет пять, а то и больше, и по всему понятно, не очень-то и хотел. Был еще астролог Роверик, но он умер осенью, он не в счет.

Кинрик поспешил сменить тему:

— Слышали, в цитадель прибыл светлый лорд Эммегил?

Настала очередь Темершаны стряхнуть с себя задумчивость и сосредоточиться на разговоре.

— Нет, не слышала. Но помню, что он как-то причастен к покушениям на вас прошлой осенью.

— Возможно, но доказать ничего не удалось, иначе он давно был бы в тюрьме. Он хитрый, коварный и при том очень умный враг. Будьте с ним осторожней…

— Я понимаю. Кинрик…

Рэта Итвена так редко обращалась к нему по имени, что наместник невольно насторожился.

— Что?

— Я знаю, что моя роль уже почти выполнена… но что я должна делать дальше? У жен наместников есть какие-то обязанности, традиции?

Этот вопрос поставил Кинрика в тупик. Какие обязанности? Быть хорошей женой, да и все. Не компрометировать мужа, быть скромной, внимательной, всюду его сопровождать, родить наследника… хотя, про последнее мальканке лучше не говорить.

Кинрик не очень понимал, в чем загвоздка, но сам только порадовался, когда Шеддерик донес до него мысль, что делить с ней постель ему не обязательно.

В конце концов, детей у него может быть сколько угодно и на стороне.

Вообще-то об обязанностях правильной супруги наместника можно было бы поговорить с Шеддериком, но не посылать же мальканку к нему. Будет некрасиво выглядеть. Как будто Кинрик не знает, что делать с хоть и навязанной против воли, но в целом молодой, красивой, и, в общем-то, неглупой женой.

— Думаю, у вас есть несколько дней, чтобы отдохнуть, — мягко сказал он. — А потом прибудут корабли с Ифлена… и…

И все снова может пойти наперекосяк.