Невеста плейбоя
Шрифт:
– Дейлу нельзя входить в дом. Он должен оставаться в той комнате, где более-менее прочное ковровое покрытие. Иначе он что-нибудь испортит, а уж испачкает все и везде.
– И что с того? Тут ведь есть прислуга, вот пусть и убирает. Сдается мне, его высочество Джек Толливер просто не доверяет нам. Считает, что мы не усмотрим за собакой, мать его. Можно подумать, мы привели в дом не безобидного недомерка, а датского дога или еще что-нибудь в этом роде!
Саманта зажмурилась и досчитала до трех. Она даже не могла сразу решить, что требует немедленного реагирования: то дурацкое
– Детка, послушай… – начала она.
– Да ладно, мам! Ну извини! Я не буду так называть мистера Толливера в его присутствии, и я знаю, что ругаться нехорошо. Но мы же не в гостях… А Дейл и в самом деле всего лишь безобидный щенок.
– Знаешь, я думаю, Джек просто не привык иметь дело с детьми и собаками. Нам нужно принять предложенные правила и вести себя прилично. Не свинячить в доме и убирать за Дейлом, используя совок и пакетик. – Саманта погладила дочь по волосам. – Я вот думаю, может, попробовать уж дойти до конца и начать ходить в церковь по воскресеньям? Как ты на это смотришь?
– Господи, мам! Ты что? Решила удариться в духовность?
– Нет. – Саманта тихонько рассмеялась. – Но знаешь, я собираюсь целых шесть месяцев быть той, кем всегда хотела: самой внимательной, милой и любящей матерью. Я хочу проводить с вами как можно больше времени и получать от этого удовольствие.
– Ну все. Теперь ты меня пугаешь по-настоящему. – Лили совсем по-взрослому выгнула бровь и насмешливо взирала на растрогавшуюся мать.
Дакота заворочался, и они обе захихикали и принялись шикать друг на друга. Потом Сэм нашла в темноте руку дочери и, сжав ее ладошку, серьезно сказала:
– Не забудь, зайка, мы на самом деле не богатые люди. Мы просто притворяемся таковыми.
В дверь кто-то тихонечко постучал.
– Ма? – на пороге возник Грег. – Слушай, в моей комнате так тихо, что я не могу заснуть.
Он подошел к кровати и уставился на брата и сестру, которые уже устроились рядом с матерью. Потом привычно нахмурился, пнул Лили и буркнул:
– Двигайся, набор костей.
– Еще чего! – зашипела та. – И не смей меня так называть, ты, тормоз!
– Иди сюда, – позвала Саманта, освобождая место для старшего сына рядом с Дакотой.
Когда он лег, Сэм погладила Грега по щеке и улыбнулась. Слава Богу, теперь мальчишка пойдет в нормальную школу, где дети не так жестоки и где его не станут дразнить. Саманта искренне надеялась, что никто больше не станет называть ее сына тормозом или заикой.
– Тут полно места для вас всех, – сказала Саманта примирительно. – И знаете, раз мы вроде как начинаем новую жизнь, я думаю, сейчас самый подходящий момент выбросить на помойку все эти прозвища. – Она постаралась, чтобы голос звучал серьезно, и значительно посмотрела на старших детей. – Чтобы наше шоу было успешным, мы должны работать в команде, понимаете? Это действительно важно. Помните, ведь мы обсудили это и решили, что ради нашего будущего стоит как следует постараться.
– Да, я помню, – пробормотала Лили.
– Ладно, – буркнул Грег.
– Завтра утром мы встречаемся с мистером Толливером, его адвокатом и Карой. Узнаем расписание следующей недели, и что от нас требуется. Может, что-то подкорректируем. Я вас очень прошу разговаривать друг с другом нормально.
– Понял, – отозвался Грег.
– Как скажешь, – ответила Лили.
– Молодцы! Слушайте, уже поздно. Может, вам колыбельную спеть?
– Ты чего мам, мы уже не маленькие. – В голосе Лили послышалось сожаление.
Саманта едва не расплакалась. Она всегда чувствовала свою вину за то, что слишком много времени приходилось отдавать работе, счетам, прическам, разводу, разборкам с домовладельцем. Все это требовало нервов и сил. А дети растут так быстро! Спасибо тебе, Господи, зато, что ближайшие полгода она сможет не спеша наблюдать, как растет ее младший сын, и уделять больше любви и внимания старшим.
Сэм справилась с собой, проглотила слезы, а потом запела старую песенку, которой убаюкивала по очереди всех детей. Они подпевали и хихикали, но в конце концов уснули.
«Убью Милевского, если его новость окажется пустышкой!» – подумала Кристи Скоэн и нервно огляделась по сторонам. Брендон Милевски ей никогда не нравился, да и ждать кого-нибудь она совсем не привыкла. Тем более ждать человека, который ей был несимпатичен!
Кристи взглянула на часы: «Дам ему еще две минуты. Может, информация, которую обещал противный Милевски, окажется сенсационной или хотя бы просто интересной…»
В дверь ресторанчика с многозначительным названием «Таверна болтунов» протиснулся одышливый толстяк в затрапезной ветровке. Он огляделся вокруг, ища взглядом Кристи. Господи! Он что, слепой? В зале всего-то два человека: она сама и бармен. И пять столиков. Все нормальные люди сейчас проводят время дома с семьями, отдыхают, смотрят телевизор, а ведущая программы «Новости с Кристи Скоэн» сидит здесь и ждет какого-то дуралея.
Брендон наконец добрался до столика Кристи и наклонился, пытаясь поцеловать ее в щечку. Она оттолкнула его и сухо приказала:
– Садись.
– Выглядишь шикарно, как всегда, – заявил Брендон, скользнув маслеными глазками по ее фигуре и отдуваясь. На лбу толстяка выступили капельки пота.
– Ты тоже хорошо выглядишь, – сказала Кристи Скоэн, но это была просто вежливость, потому что выглядел Брендон паршиво. Потный толстый, брр! – Я заказала кофе. Ты что-нибудь будешь?
– Кофе не хочу. Давай-ка лучше разопьем бутылочку вина.
Кристи сморщила носик, словно уже ощутила запах местного вина, и покачала головой:
– Нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз.
Брендон снял ветровку и пиджак. Пока он развешивал одежду на спинке стула, его глазки шарили по фигурке Кристи. Она отнеслась к подобной наглости равнодушно. Кристи раз и навсегда решила, что это ее крест – быть объектом пристального внимания мужчин, раз уж она красивая и фотогеничная блондинка с идеальной фигурой.
– Нет, я не просто ради вежливости, – не унимался Милевски. – Ты выглядишь на миллион долларов.