Невеста плейбоя
Шрифт:
– Кажется, они опаздывают. Наверняка мисс Саманта Монро передумала. – В голосе Джека звучала надежда.
Стюарт взглянул на часы:
– Они не опаздывают, просто еще рано. И я уверен, Саманта Монро просто мечтает подписаться под нашим контрактом.
– Господи, неужели я действительно ввязываюсь в эту авантюру? – Джек вскочил и, пытаясь хоть как-то выпустить пар, толкнул офисное кресло на колесиках. Оно с готовностью уехало на другой конец комнаты.
Джек направился к бару. Мысли его были в полном беспорядке. Алан Дитто объявил о своем отказе переизбираться на новый срок совершенно неожиданно и тем самым смешал карты многим политикам
Джек про себя не раз вспомнил старика недобрым словом: мог бы и намекнуть на то, что собирается уходить, тогда он успел бы как следует подготовиться, и оказался бы на шаг впереди остальных претендентов.
– Ты не захватишь мне бутылочку минералки, раз все равно уже открыл бар? – попросил Стюарт.
– Пожалуйста. – Джек вытащил из недр бара бутылку минеральной воды и еще разок вздохнул. Во всем виноват Дитто, сказал он себе. Если бы старый хрыч изволил предупредить его заранее, он привел бы в порядок свою личную жизнь и ему не пришлось бы нанимать невесту.
Господи, как ужасно это звучит!
Джек отдал минеральную воду адвокату, потом уперся ладонями в стол и, опустив голову, рассмеялся. Черт! Ему совершенно не нужна невеста! Если бы он созрел для брака, то уж выбрал бы себе даму сердца самостоятельно и по доброй воле. Но все дело в том, в который раз объяснил себе Джек, что среди множества женщин, которые встретились на его жизненном пути, он ни одну не захотел назвать своей невестой…
И вот теперь он готовится заключить ни больше ни меньше как юридически оформленный договор с совершенно незнакомой женщиной. В глазах всего света она станет той счастливицей, которой удалось заполучить плейбоя и кутилу Джека Толливера и остепенить его.
А его мать? О, об этом лучше не думать! Она просто лопнет от злости, когда узнает, что он задумал. Джек представил себе, как мать узнает последние новости – главное, чтобы не от него, – и рассмеялся.
– По какому поводу веселимся? – спросил Стюарт.
– Мне только что пришло в голову, что я и миссис Саманта Монро собираемся признаться на бумаге и заверить своими подписями тот факт, что хотим использовать друг друга. Такая взаимность не может не радовать, а? – Он выпрямился и, положив руку на плечо адвоката, торжественно заявил: – Знаешь ли, Стюарт, ведь это, похоже, самые честные отношения с женщиной из всех, какие у меня когда-либо были.
Тут распахнулась дверь, и секретарь Стюарта ввела в комнату группу людей. Первой вошла женщина, и Толливер мгновенно впился в нее взглядом. Она выглядела выше и массивнее, чем на фотографиях, а светлые волосы были острижены коротко и торчали в разные стороны как белые иголочки (черт, кто мне обещал рыжие локоны?). А ее лицо! Тонкие губы и глубоко посаженные глаза создавали впечатление суровости и неприступности, если не сказать неприветливости. Джек в панике взглянул на входившую следом Кару, а за ней следом в комнате появилась та самая золотоволосая хрупкая женщина, чьи фотографии Джек так внимательно изучал.
Он застыл на месте, переводя дух. Саманта Монро оказалась хороша. Чертовски хороша! Она выглядела точно как та милая женщина на снимках из досье. Она казалась взволнованной и нервозной, но при данных обстоятельствах это было вполне естественно. Она поискала среди присутствующих его, и взгляды их встретились. Джеку показалось, что по комнате поплыл звон, как от столкнувшихся клинков. Должно быть, один из этих воображаемых клинков вошел ему в грудь, потому что Джеку вдруг стало не хватать воздуха.
Саманта Монро наклонила голову, приветствуя противника и одаривая его самой обезоруживающей улыбкой на свете. Одна это улыбка несла в себе так много, что Джеку хотелось любоваться ею не спеша и желательно без посторонних. В ее улыбке были и смущение, и насмешка, и естественное очарование красивой женщины. Стюарт представлял всех присутствующих, и Джек перегнулся через стол, торопясь пожать маленькую ручку. Это прикосновение породило в нем такой вихрь чувств, что на какой-то момент Толливер ушел в себя и, усаживаясь на стул, на долю секунды опоздал с воспоминанием, что стул по-прежнему пребывает в другом конце комнаты для переговоров.
Джек поднялся с пола, стараясь сохранять невозмутимость, и опустился на стул, который Стюарт быстро прикатил на место. Нога болела так, что он на некоторое время ослеп и оглох, но Джек сумел быстро взять себя в руки. Бросив беглый взгляд на присутствующих, он увидел вытаращенные глаза Кары, услышал хихиканье той белобрысой амазонки, которую сначала принял за Саманту (она оказалась ее адвокатом), а потом встретился взглядом с миссис Монро. Саманта смотрела на него с жалостью и готовностью помочь. Словно собиралась сейчас же достать из сумки пластырь и заклеить им больное место.
Господи, сказал себе Джек. Такого унижения не заслуживает не то что должность сенатора, но и президентское кресло.
– Давайте начнем, – сказал Джек, и голос его прозвучал невозмутимо и ровно, ведь составная часть образа всякого политика – умение делать вид, что все в порядке, даже если оказался в очень глубокой луже.
Сэм решила, что не стоит паниковать раньше времени. Ну и что, что Джек Толливер оказался таким кретином и сел мимо стула. Она же не собирается за него замуж по-настоящему. Она даже не рассмеялась, потому что очень трудно развеселиться в зале для переговоров, где полно юристов, которые недвусмысленно пообещали ей перевести весьма солидную сумму на счет. А к возможности поправить свое материальное положение Саманта отнеслась самым серьезным образом.
Толливер выглядел точно как на фотографиях. То есть великолепно. Дорогой, идеально сшитый темно-серый костюм. Атлетическая фигура – длинные ноги, узкие бедра, прямая спина, широкие плечи. Густые темные волосы. Прямой нос, зеленые глаз и сексуальный рот.
При виде чуть изогнутого рисунка губ у Сэм что-то дрогнуло внутри.
Джек заговорил, и Саманта с удовлетворением отметила, что голос у него тоже очень приятный, бархатный, завораживающий. У него был голос человека, привыкшего к выступлениям на публике и умеющего этой публикой манипулировать. Голос политика. Голос актера. Он умел подчеркнуть смысл слов интонацией и своевременным и уместным жестом.