Невеста по наследству [Отчаянное счастье]
Шрифт:
— Девочка дорогая, тут и приглядываться не надо! Я всю жизнь в деревне живу, знаю крестьянскую речь, да и по вашим рукам видно, что вы сроду не занимались физическим трудом. И еще, — он хитро усмехнулся, — сапоги-то у вашего жениха не иначе как первоклассный сапожник тачал и не ближе, как в столице. Таковских мастеров даже у нас в Самаре нет, я-то уж знаю!
— Опять ты, дорогой, из себя Ната Пинкертона изображаешь? — поинтересовалась Мария Егоровна, появившись на пороге. — Совсем не обязательно уличать молодых людей в их происхождении. Очевидно,
— А что я вам говорил! — воскликнул Дмитрий Алексеевич. — Точно, в среду пароход отходит, в восемнадцать ноль-ноль. Так что, ангелы мои небесные, оставайтесь у нас до завтра, я вас потом к пароходу отвезу, если пожелаете. От нас до Самары тихим ходом езды пара часов.
— Мы думали в городе пораньше оказаться, — впервые за все время подал голос Сергей и посмотрел на Настю. — Мы хотим обвенчаться, прежде чем отправиться в Казань. Не могли бы вы быть свидетелями при венчании?
Хозяева переглянулись.
— А что же, из друзей или знакомых никого не нашлось? — осторожно справилась Мария Егоровна. — Такое событие в жизни, а вы незнакомых людей в свидетели приглашаете?
— У нас есть на то причины, — Настя покраснела и посмотрела на Сергея, словно просила помощи.
— Видите ли, — пояснил тот, опустив глаза в стол, — мы решили пожениться, не спрашивая согласия родителей. Настю принуждали выйти замуж по расчету, и мы решили бежать…
Старики снова переглянулись. Мария Егоровна отставила в сторону чашку с чаем и внимательно посмотрела в глаза Сергея.
— Вы полностью отдаете себе отчет в этом поступке, Фаддей? Ведь на какое-то время, если не навсегда, вы станете изгоями общества! От вас отвернутся родственники, знакомые и, возможно, друзья! У вас есть средства содержать семью? Учтите, первое время вам придется рассчитывать только на себя!
— Ну, мать, вечно ты какие-то мрачные картины рисуешь! — прокряхтел с явным недовольством старик. — Мы же выжили с тобой. И друзья, по крайней мере лучшие из них, от нас не отвернулись!
— У нас была несколько другая ситуация, — вздохнула Мария Егоровна. — Но вспомни, сколько нам пришлось пережить, сколько неприятностей вытерпеть!
— Матушка, Мария Егоровна, — улыбнулся старик, — не пугай молодежь, возможно, они не так уж плохо начинают свою семейную жизнь, как это было у нас!
— Вы правы, мы все продумали, прежде чем пожениться! — Настя провозгласила это достаточно уверенно, и Сергей усмехнулся про себя. Похоже, его невеста постепенно забирает бразды правления в свои руки. Но его это совсем не пугало, скорее забавляло. Она была слишком молода, чтобы замечать подводные камни, но в силу природной интуиции и острого ума умело лавировала между ними, порой поражала полным отсутствием логики в своих поступках, но тем не менее именно за это он полюбил ее, и прежде всего за искренность и прямоту.
— У Фаддея есть небольшие доходы от литературной деятельности. Я после смерти отца получила
— Конечно, — улыбнулся Сергей. — Только ты создаешь у наших дорогих хозяев несколько ложное представление о моих доходах. Гонорары за мои стихи настолько мизерны, что о них и говорить не стоит. Поэтому вся надежда на то, что я смогу подыскать себе какое-то другое, более достойное мужчины занятие.
— И я знаю какое! — торжествующе возвестил Дмитрий Алексеевич. — Советую заняться пчеловодством. И для здоровья полезно, и достаточно выгодно!..
— Погоди, дорогой! Думаешь, если сам с ума по своим пчелам сходишь, так и другим это нравится? — пожурила его жена и внимательно посмотрела на Сергея. — Так вы поэт, Фаддей!
— Да, да, — подтвердила вместо него Настя. — Фаддей достаточно известный поэт. Возможно, вы слышали о нем? Фаддей Багрянцев — это он.
— Фаддей Багрянцев?! — в один голос воскликнули старики и с изумлением переглянулись.
— Так вы — Фаддей Багрянцев?! — опять переспросила хозяйка. — У меня есть сборник ваших стихов. Внучка в прошлом месяце гостила, оставила.
— Надо же, живой поэт! — старик покачал головой. — Внучка о вас все уши прожужжала. С утра до вечера: «Розы-мимозы! Рассвет-привет!» Только неделю как уехала, ангел небесный! — сокрушенно произнес хозяин. — Знать бы, что вы здесь появитесь, погостила бы еще. Вот бы обрадовалась, что такую знаменитость увидела!
Настя посмотрела на Фаддея. Поэт странным образом почему-то не обрадовался столь восторженным словоизлияниям в свой адрес, а сидел с самой что ни есть кислой физиономией.
Мария Егоровна заметила, что гостю не совсем по нраву слова ее мужа, и прервала его:
— Хватит тебе! Видишь, человеку не нравится!
— А по-моему, он просто скромничает! — не сдавался хозяин. — Сейчас я принесу вашу книгу и кое-что оттуда почитаю. Я, конечно, не знаток поэзии, но иногда ваши стихи просматриваю, и, знаете, они порой спасают меня от дурного настроения!
— Спасибо, — поблагодарил его Сергей, — но не стоит беспокоиться!
— Как раз стоит! — улыбнулась Настя. — Ты мне еще ни одного своего стихотворения не прочитал, так пусть хоть Дмитрий Алексеевич это сделает!
И не успел Сергей возразить, как неугомонный хозяин скрылся в доме.
Сергей похолодел. Хоть убей, но он не мог вспомнить, красовался ли портрет Фаддея на обложке его последнего сборника. На двух предыдущих определенно был, а вот на этом? Надежда на то, что Багрянцев отказался от подобного удовольствия, была крайне слабой. И Сергей с ужасом смертника, застывшего в ожидании исполнения приговора, ждал появления хозяина с томиком стихов в руке.
Дмитрий Алексеевич задерживался. И Сергей, чтобы не выдать волнения, извинившись, вышел из-за стола, подошел к краю веранды и закурил.