Невеста по найму
Шрифт:
– Евдокия. Нашла, значит.
Дуся ожидала, что «жених» засуетится, заохает, руками заплещет - ах, Дусенька, ах, девочка, что с тобой приключилась, почему ты вся в грязи, в соплях?!.. Шаповалов поступил нетрадиционно: против всех законов гостеприимства и даже жениховства, протянул татуированному гражданину руку раскрытой ладонью вверх.
Гражданин Воропаев вздохнул. Слазал в задний карман джинсов за пачечкой сложенных купюр и молча отслюнявил шпиону тысячную ассигнацию.
Картина была столь явной, вздох смотрящего столь красноречивым, что Евдокия чуть не взревела:
Дуся фыркнула и отвернулась. Шаповалов наконец-то встал, подошел и обнял девушку.
Евдокия Землероева умела клевать чинно, как изнеженная канарейка. Умела грызть салатные листы с туманным лицом анорексичной модницы. Сидя в деревенской избе перед двумя сочувствующими мужиками сопела и чавкала пирогами, как оголодавшая приблудная дворняжка, прихлебывала молоко. Одномоментно умудрялась говорить. О главной новости, о том, что, кажется, вычислила Доброжелателя - помалкивала, не решаясь говорить при Воропаеве. А Васильевич на красноречивые намеки Дусиных глаз - мол, выйдем и пошепчемся, не реагировал. Показывал, что говорить придется при хозяине.
О многом два новоявленных союзника уже знали. Шпион и вор не засели в деревеньке глухими пожилыми пнями: новости для Воропаева доносила верная и молчаливая родня, имеющая связи в уголовной среде города.
Но известие о том, что произошло в полузаброшенной деревне неподалеку, впечатление произвело, как будто бомба взорвалась! Воропаев зычно вызвал мужика, что тыкал пистолетом Евдокии в ребра. Приказал срочно снарядить погоню и выругался:
– Ну Сёма, хитрожопый ферт... Ты у меня дождешься.
– На столе между Дусей и смотрящим крепко стискивались кулаки последнего. Девушка икнула. Иванович расправил кулаки и хмурые складки на лице: - Рассказывай, девочка. Что было дальше?
– А дальше - всё, - сказала Дуся.
– Когда я увидела мертвого Нифасю, то побежала.
Непередаваемая скромность! Евдокия выглядела как беглец из преисподней, но представлялась красной девицей из бани.
– А они за тобой - нет?
– прищурился смотрящий.
– Ну-у-у... Побегали маленько. По лесу.
Тут надо сказать, что в момент, когда Евдокия рассказывала, что ее сюда по приказу Мони привезли - аккурат через эту деревеньку, как выяснилось, - авторитетный гражданин повторил жест Шаповалова и получил в протянутую руку сдачу в пятьсот рублей. Поскольку на какое-то время могло показаться: девушка, не упомнившая о матерчатом мешке на голове, могла случайно увидеть, как в окне мелькнул искомый всеми «жених» Васильевич.
После признания Евдокии, что за ней маленько бегали по лесу три головореза, смотрящий крякнул и вернул вторую половину выигрыша. Подумал. И добавил еще тысячу.
Расценочки, однако. На первый взгляд. Но - жест весомый. Труды и акции Евдокии Землероевой подскочили в цене в два раза. А это есть - респект, как говорится.
Через полчаса начали поступать первые известия. Пробухав
– Нифася жив! Мужики его в больничку повезли, я на ходу спрыгнул - и к вам!
– Живой доедет?
– хмуро буркнул Воропаев.
– Можа, и доедет, - не слишком уверенно пробасил пришедший и поглядел на Евдокию: - Спасибо, что сказала, что его в подпол скинули. Мы сразу же туда. Достали, перевязали, можа, и доедет. Выкарабкается бедолага.
– Эти - где, Савелий?
– Ушли, Иванович. Но пешие. Догоним. Кудасов лайку взял. Они ж и одного своего положили - парня с кривым носом.
– Это Меченый, - судорожно вздохнула Евдокия и сжала озябшие ладони между сдвинутыми коленками.
– Он кореш вашего Карима. Могу предположить, Меченый был против побега. Или убийств.
Савелий нерешительно мялся у стола, топал сапожищами и, поглядывая на влиятельного родственника, откровенно намекал тому выйти, поговорить без посторонних. Воропаев вопросительно посмотрел на шпиона. Шаповалов медленно смежил веки. Родственники вышли в сени. Суть разыгранной пантомимы стала для сыщицы ясной довольно скоро.
– Николай Васильевич!
– налегая грудью на стол, приблизив лицо к собеседнику, зашептала Евдокия.
– Я Доброжелателя вычислила! Кажется.
– Кажется или уверена?
– прищурился Шаповалов.
– Процентов девяносто сойдет?
– Нет.
Сыщица опешила и вернула зад на стул:
– Как это?.. Я думала...
– Евдокия, я дал Ивану слово чести, что буду играть в открытую. Не буду утаивать информацию и стану делиться размышлениями. Если ты не уверена в том, что собираешься сказать...
Васильевич не закончил предложение. Евдокия во все глаза смотрела на сверхсерьезного друга и понимала, что тот не лукавит. Не собирается играть в игры с собственной совестью.
13 отрывок
– А он-то вам какое-то уркаганское слово дал в ответ?
– пораженно разглядывая Шаповалова, поинтересовалась Дуся.
– Я не просил. Я дал слово офицера, этого достаточно. Так что ты либо говори обо всем с нами обоими, либо вообще молчи и действуй автономно.
– Заслуженный разведчик сочувственно смотрел на разочарованное личико девушки, подбородок морщил, утягивая вниз уголки губ.
– Кстати, ты прости меня, Дуська, если встретил не так. Не надо, чтобы кто-то здесь видел, как ты мне дорога.
Евдокия опустила голову, кивнула:
– Я поняла. Я знаю, что сказать.
Дверь в комнату открылась. Опытный сиделец, не раз верховодивший зонами, моментально почувствовал, что, пока он отсутствовал, что-то изменилось. Евдокия сидела мрачная, как надгробный памятник, и стол разглядывала.
Воропаев прошагал от двери, остановился.
– Иван Иваныч, моя красавица хочет что-то нам сказать, - с удивившей Дусю веселостью, произнес Шаповалов.
– Садись, послушаем.
Уставившись в скатерть, сыщица заговорила: